Сверхновая американская фантастика, 1995 № 05-06
Шрифт:
— Разумеется, это относится не только к капитану. И пассажирам тоже достается. Иногда поле замыкает их и тогда они начинают паниковать. Это когда попадаешь в шторм.
Признер отставил свой бокал с вином.
— Джордж, полагаю, тебе не стоит говорить подобные вещи.
— Да ладно тебе, Майк! А как насчет «Утренней Славы?»
— Никто не доказал, что они попали в шторм, — упрямо ответил капитан.
— Нет доказательств? Корабль нашли. Я сам видел останки. — Он обернулся ко мне. — У меня был друг, Гарви Дент, который занимался на Танзисе страховым делом. Он мне его и показал.
— Пошло-поехало, — сказал капитан Признер, но Джордж не обратил на него никакого внимания.
— Понимаешь, у Дента были неприятности с женой. Она его вышвырнула, так что жил он у себя в конторе. И я иногда случайно встречал его в кафе. Однажды он попросил меня присесть и выпить с ним. Он уже сидел там какое-то время. А перед ним стояла большая тарелка сосисок.
— Джордж, — сказал он. — Тебе не нужен кот?
Вообще-то коты на Танзисе редкость. Танзиане свихнулись на них. И готовы отвалить за каждого кругленькую сумму. Еще когда Гарви ладил с женой, он купил ей кота и с тех пор так и выплачивал за него.
— Какого черта мне за него платить, если она меня терпеть не может? — сказал Дент. — Забери кота, Джордж.
Я сказал ему, что кот мне не нужен. Я большую часть времени в разъездах. Кто будет его кормить? Кто будет выводить его гадить?
— Тебе не придется выводить его. Они гадят в коробку, — сказал Гарви.
Ну, я все еще упирался, но он был тверд как алмаз. Наконец, он заявляет, что если я только взгляну на него, он покажет мне кое-что еще, что меня очень заинтересует. Я на самом деле не думал, что у Гарви есть что-то любопытное, но он меня вымотал своим нытьем. Вот мы и поднялись наверх, к нему в контору.
Контора выглядела точно зона бедствия. В ней валялась вся его одежда, коробки с посудой, всякая домашняя утварь. Там было столько хламу, что кота он отыскал не сразу. Наконец мы нашли его — он спал в ящике письменного стола. Оранжевый кот с длинной шерстью, короткими ушами и мордой как у совы. В жизни не видел такой уродливой твари.
— Мне не нужен этот кот, Гарви, — говорю. — Он уродлив как смертный грех.
И тут он говорит мне, что если я возьму кота, он мне кое-что расскажет. Отодвигает кресло от письменного стола, включает лампу, открывает металлический ящик и велит мне взглянуть. Там, внутри, какие-то личные вещи. Часы. Детский башмачок. Несколько металлических обломков и тарелка с клеймом «Утренней Славы». И тот дневник. Рукописный дневник девочки, которая летела на Танзис, чтобы провести лето со своей старшей сестрой. Он мне дает блокнот и велит, чтобы я записывал. Я и записал. В этом дневнике говорится о том, что произошло на борту «Утренней Славы». Как все пассажиры свихнулись, и нарушили поле, и растерзали корабль.
А когда я закончу рассказ, наш добрый капитан скажет, что никаких официальных сообщений о находках на борту «Утренней Славы» не было. Но он-то знает правду. Просто паршивцы замяли дело.
— Ты же тогда был журналистом, — сказал капитан Признер. Что ж ты сам ничего не написал?
— Я и написал. Репортаж зарубили в «Межпланетных сообщениях».
— Ах, Джордж, полно. Все это случилось в твоем романе.
— Ты назвал меня лжецом, Майк?
— Я назвал тебя рассказчиком, Джордж. И чертовски безответственным в данную минуту.
— Что значит — безответственным?
— А то, что с таким же успехом ты мог бы забраться на стол и завопить «Пожар».
Тут заговорил граф Лэттри, который все это время продолжал безразлично курить. Он вынул сигарету изо рта и скорчил гримасу, обнажив желтые зубы.
— Может, мистер Джонсон и не виноват, — сказал он. — Он просто не может удержаться.
Джонсон повернулся к графу.
— Что вы сказали?
Лэттри отложил сигарету.
— Говорят, что автор «К востоку от Луны» вовсе не вы, а кое-кто другой.
Краска мгновенно отхлынула от лица Джонсона. Он медленно поднялся, обошел стол и встал перед графом.
— Ах ты, вшивый ублюдок! Ты, должно быть, очень уж храбрый, если осмелился сказать мне такое.
— Я только повторяю то, что все и так хорошо знают. Ваш роман — пропаганда, написанная под диктовку Сети.
Джонсон сурово улыбнулся.
— Знаете ли, я всегда мечтал, чтобы какой-нибудь танзианский сукин сын сказал это мне в лицо. Поднимайся.
— Отлично.
Граф встал. Он едва доставал Джонсону до ключицы. Он был таким субтильным стариканом, что казалось, если Джонсон его ударит, он просто рассыплется на мелкие кусочки.
— Возьми свои слова назад, — прорычал Джонсон.
— Почему бы эдо мне забирать назад правду?
Джонсон сжал зубы и шагнул к графу. Я вскочил и встал между ними.
— Прочь с дороги, малыш!
— Я не позволю вам его бить, — сказал я.
Джонсон не стал тратить время на споры со мной. Он предупредил меня лишь один раз, и я нарвался на это предупреждение. Он опустил плечо, отводя назад левую руку, я отклонился от удара, которого так и не было, и попал прямо под удар правой.
Странно — я его даже не почувствовал. Я просто почему-то очень захотел присесть на пол. Что и сделал, и у меня почему-то начало колоть шею и затылок, а потом я услышал, как капитан говорит Джонсону, что отправит его в карцер, если тот не уйдет сейчас же, и Джонсон уходит красный и злой, а граф сидит себе спокойно и зажигает еще одну бурую сигарету, и как я говорю — я в порядке. Потом доел устрицы, но никак не мог придти в норму.
…Наконец, меня отвели в каюту.
Оказавшись в каюте, я увидел, что моя постель уже разобрана. На ночном столике рядом с кроватью стояло ведерко со льдом и пузырь, бутылка минеральной воды, стакан, мятная шоколадка в блестящей обертке и читник. Все — с клеймом «Стеллы». Долгое время я смотрел на все эти вещи, потом стянул свой жесткий обеденный костюм, выдвинул из стены ванну и залез в нее.
Лежа в горячей воде, я думал об Одри. Я рисовал ее себе в синей тунике, в которой она была на обеде. Уверял себя, что, останься она, все не пошло бы из рук вон. Я думал, как бы приятно мог пройти вечер, если бы мне не пришлось свалять такого дурака. Потом вода остыла, я выбрался из ванны и вытерся. Достал золотистую пуговицу, которую дала мне Одри и открыл читник. На внутренней створке уже было несколько таких пуговиц. Я вытащил одну, слегка надавил на нее и, казалось, она раскрылась у меня в пальцах, превратившись в песчаную пустыню, над которой в темно-синем небе мерцали яркие звезды. Над звездами вспыхнуло название «Авторизованный Новый Завет» [2] . Я посадил этот диск назад в гнездо, наполнил пузырь льдом, загрузил в читник пресловутый роман «К востоку от Луны», положил пузырь со льдом на лоб и откинулся на подушки.
2
Авторизованный новый завет — английский перевод Евангелия, официально принятый в англиканской церкви.