Сверкающее Колесо
Шрифт:
Единственная рука выходила вперед из середины туловища; она была несоразмерной длины. Франциско своим открытым ножом, размеры которого знал, измерил меркурианина. Вот что получилось:
Весь корпус, от ступни до верхушки черепа, 1 м 20 см. Голова 0 м 20 см. Рука от основания до конца когтей 0 м 65 см. Нога от ступни до туловища 0 м 60 см.
Так же как рука с тремя когтями, состоящими из какого-то вещества металлического вида, его копытообразная ступня тоже имела три когтя, но короче и толще; два были обращены вперед, а один
Но самым удивительным в этом внеземном творении казался состав, вещество его тела. Когда земножители трогали его, то получали ощущение нагретого дерева. Очевидно, это тело было гораздо тверже человеческого; оно было крепче построено и сколочено; и однако было легче, чем тело человека такого же роста.
Когда все эти наблюдения были сделаны, Поль значительно произнес:
— Мы находимся в мире, совершенно не похожем на наш. Позже, может быть, все выяснится… А пока надо подумать о том, чтобы существовать…
— Это будет нелегко, — заметил Брэд.
— Следовало бы войти в дружественные сношения с этими индивидами, — сказал Бильд.
— Да, но как убедить вот этого, что мы не хотим ему зла? — спросила Лолла.
— Сейчас попытаюсь!
Поль отошел от товарищей, стал перед меркурианином. Отступив на три шага, начал делать поклоны, любезные жесты, улыбки; поднес руки ко рту и сделал вид, что ест; лег на землю и изобразил спящего; потом подошел к одноногу, указал на свод деревьев, поднял камень, бросил его кверху и следил за ним пальцем.
Этой мимикой он надеялся дать понять, что они упали с неба и что их единственным желанием было спокойно есть и спать.
Потом он стал ожидать.
Одноног следил свирепым глазом за движением человека. Единственным его ответом был долгий свист.
Тогда Сиврак развязал узел пояса и освободил пленника. Когда весь пояс был размотан, он отошел…
Почувствовав свободу, меркурианин начал двигать рукой и ногой… Потом окинул взглядом людей, остановившись особенно на молодой девушке… Кровавый глаз его ничего не выражал. Хобот издал пять коротких свистков… Вдруг он согнул колено, выпрямил его как пружину, взлетел над головой Брэда и исчез в лесу.
ГЛАВА III,
кончающаяся двумя похищениями
— Adios! — крикнул Франциско, когда одноног спасался бегством.
— Вы думаете, что он понял? — спросила Лолла.
— Сомневаюсь, — ответил Сиврак.
— Забавный субъект! — пробормотал Бильд.
— Но скажите, пожалуйста, почему он деревянный?
— Вы полагаете — деревянный? — язвительно переспросил Брэд.
— Положительно-таки, — говорил Поль точно самому себе, — я все больше и больше убеждаюсь, что мы на планете Меркурий…
— Да? прекрасное убеждение, — заметил Бильд, — но откуда оно у вас?
— Интенсивность света и тепла… Вам известно, что Меркурий — самая близкая к солнцу планета… Ну, и другие признаки… Хотя бы вот: наши астрономы знают, благодаря сравнительному наблюдению планет, что на Меркурии плотность вещества на треть больше, чем на земле. Отсюда эта твердость тела у однонога, отсюда же полуметаллическая листва, прочность и устойчивость бурой травы…
— Но тогда, каким образом случилось, что мы не разбились, падая на такую твердую траву и почву? — возразил Бильд.
— Это ясно, — продолжал Поль. — Атмосфера Меркурия значительно гуще земной; кроме того, наша тяжесть уменьшилась наполовину. Мы спустились почти так же тихо, как листок бумаги, брошенный с башни. Все это заставляет меня думать, что эта планета — именно Меркурий… А посмотрите-ка вон в этот просвет между листвой!..
— Ну?
— Видите луч света? Он падает отвесно, не правда ли?
— Да!
— Который теперь час?
— Половина шестого, — сказал Бильд, посмотрев на часы.
— Так! Вспомните же, что когда был час, свет падал из облаков на бурой поляне также отвесно. Вы заметили, что нашу тень можно было увидеть лишь тогда, когда мы широко расставляли ноги?
— Да.
— А это доказывает, что солнце, которое находится над облаками, не переменило места относительно нас… Ведь вы знаете последнее мнение французского астронома Камилла Фламмариона?
— Нет.
— Вот оно вкратце: вследствие большой близости к Меркурию, солнце, так сказать, остановило его вращение, как земля остановила вращение луны, и заставило его постоянно подставлять ему одну и ту же сторону. Результат: вечный день на освещенном полушарии, вечная ночь на противоположной стороне, а между ними довольно широкий пояс сумерок.
— Понимаю! — воскликнул Бильд. — Мы упали среди освещенного полушария и солнце никогда не зайдет для нас!.. Мы неподвижны под ними! Ну, раз мы на Меркурии, — да здравствует Меркурий!..
Бильд стал махать в воздухе своими огромными руками, Лолла восхищалась Полем; а Брэд и Франциско, довольно равнодушные к тому, что слышали, присматривались вглубь леса…
— Меркурий ли, нет ли, — произнес глухо Брэд, — а этот мир меня вовсе не радует… Замолчите на минуту, слушайте…
Каждый насторожил уши…
Со всех сторон таинственного леса неслись слабые свистки, еще далекие, но непрерывные и бесчисленные… Они все приближались…
— Ну, кажется, на нас валит гибель этих черных пугал, — прошептал Бильд.
— Что же делать? — спросила оробевшая Лолла.
— Подождем! — сказал Поль и взял ее за руку.
Он прибавил еле слышно для нее одной:
— Лолла, не бойтесь ничего, я здесь… Я скорее умру, чем…
— Merci, Поль, — ответила она покраснев.
Тогда встретились их взгляды, светившиеся доверием и любовью, — еще не выраженной словами любовью… Несмотря на грозившую опасность они были полны великим счастьем, невыразимою и глубокою радостью; в эту минуту Поль и Лолла молчаливо отдавались друг другу…