Сверкающий купол

Уомбо Джозеф

– Годится, - согласился Хорек, и на этот раз они постучались в дверь, крикнув, - Мистер Смолл! Это почтальон! Для вас заказное письмо!

И когда Томми-Консервная банка снял цепочку и открыл замок, его запястье и горло оказались в захвате, который ловко исполнили два бандита, похожие на "Ангелов ада", и на мгновение он пожалел, что не успел раздать все свои фотографии. Когда владелец похоронного бюро передаст матери его останки и личные вещи, она может узнать о его тайной жизни, а этого ему не хотелось.

Томми-Консервная

банка был готов расцеловать их обоих, когда они толкнули его на софу и сказали, чтобы он перестал визжать, иначе они перережут его вонючую глотку, и что они представляют лос-анджелесскую полицию. Он внимательно осмотрел жетон.

– Вы правда копы! Вы правда копы!
– воскликнул Томми-Консервная банка.
– Этот жетон в точности такой же, как в "Драгнете"!

– Ты чего разорался?
– сказал Куница.
– Ты можешь разговаривать нормально?

– Извините, - сказал Томми-Консервная банка.
– Я так испугался! Я так счастлив, что вы копы!

– Да, да, - сказал Хорек.
– Слушай, нам некогда с тобой возиться. Нам стало известно, что ты - человек в маске, который раскидывает свои снимки голышом по всему городу. Не стоит нас обманывать. Наша криминалистическая лаборатория - лучшая в мире. К нам приезжают советоваться из Интерпола и Скотленд-Ярда. Наши ученые подвергли твои фотографии спектрографии, монографии и полиграфии. Врать и отпираться бесполезно. Каждая веснушка и бородавка на твоем теле выявлена на флюороскопе и гироскопе.

– Все, что нам нужно, - это решение суда. Тогда мы заставим тебя снять штаны - и привет, крышка, - сказал Куница.
– Я не знаю, как ты выберешься из этой ситуации.

– Выхода нету, - сказал Хорек.
– Тебе лучше признаться нам во всем, ты хоть облегчишь себе душу.

– Не могу сказать, что я лично тебя в чем-то виню, - сказал Куница. Мне самому нравится ссасывать трусики. И мне все равно, в каком порошке их стирают.

– Вы знаете все!
– зарыдал Томми-Консервная банка.

– Конечно, мы знаем все, - сказал Куница.
– Ты же сам сказал, что смотришь "Драгнет"!

– Я сожалею, что все это сделал, - громко рыдал Томми-Консервная банка.
– Простите меня, дайте мне последний шанс. Меня никогда не арестовывали.

– Ну, мы можем простить, но в последнее время до нас дошли еще кое-какие слухи. Между прочим, уже месяц, как на твой дом направляются звуковые лучи. Ты ведь иногда странно себя чувствуешь, когда ложишься спать, так ведь? Чешется в паху... Шевеление в животике... Может, после одного из звонков? Может шишка поднимается?

– Да! Да!
– сказал Томми-Консервная банка, плача в открытую.

– Это от звуковых волн, - сказал Хорек.
– Мы научились у русских. Они направляют их на наше посольство. Через некоторое время начинаешь чувствовать себя как-то бестолково. Половина послов в Европе кончают тем, что по ночам начинают звонить разным бабам и

спрашивать про нижнее белье. Так что это не только твоя вина, Томми.

– Меня зовут Даддли, - воскликнул толстяк.
– Томми - мой псевдоним.

– Мы должны тебе сказать, Томми, что твои дурные привычки не знают пределов, - сказал Куница, но Томми-Консервная банка так расплакался, что едва ли его слышал.
– Через последние звуковые волны мы обнаружили, что ты также связан с букмекерами. Господи, мне тоже нравится нижнее белье, но я стараюсь контролировать свои дурные привычки: фотографии, букмекеры, извращения. Всему должен быть предел, Томми.

– Я только иногда ставлю на лошадей, - сказал Томми-Консервная банка.
– Я больше не буду!

– И последнее: мы знаем, что ты наркоман, Томми, - сказал Хорек. Давай-ка сюда свои припасы и тебе это зачтется.

– Я не наркоман, - завыл Томми-Консервная банка.
– Нет! Я каждый день работаю в "Свифти мессенджер сервис". Я у них самый лучший и самый быстрый посыльный. Срочные посыльные не могут быть наркоманами!

– С некоторыми людьми нельзя по-хорошему, - сказал Куница Хорьку. Одевайся, Томми. Мы не собираемся здесь стоять и смотреть, как ты пускаешь сопли.

– Подождите, прошу вас!
– закричал Томми-Консервная банка, поднявшись с софы и побежав в спальню, где он выдвинул ящик тумбочки.

Испуганные нарки выхватили оружие, и после того, как им удалось унять приступ ужаса у Томми-Консервной банки, они усадили его на кровать и вытащили из тумбочки маленький сверток. В нем оказалось ровно пятнадцать таблеток "дексы" и двадцать "красненьких", очевидно он принимал и те, и другие, в зависимости от того, хотелось ли ему зарядиться или расслабиться.

– Это все наркотики, что у меня есть, - рыдал Томми-Консервная банка.
– Я достал их в ресторане Флеймаута Фаррелла. Вы наверное знаете, что он мой букмекер.

– Мы знаем все, - кивнул Куница.

Потом Куница сказал, - Обычно букмекеры не продают таблетки своим клиентам.

– Флеймаут мне их не продавал. Мне их вообще никто не продавал. В ресторан к Флеймауту приходит какой-то парень, и однажды он просто дал их мне. Он ездит на "бентли". По-моему, он крупный кокаиновый связной!

– Еще один связной, - застонал Хорек.
– Почему ты так думаешь?

– Сказал кто-то. И он много ставит на лошадей. Я слышал, что он тратит на ипподроме по тысяче в день, и для него это раз плюнуть!

– Да?
– сказал Куница. Великий день. Может, в конце концов, это дело и окажется делом о наркотиках. Хорек кивнул ему. Им до смерти надоело возиться с Томми-Консервной банкой.

– Ладно, Томми. А теперь слушай меня, - сказал Куница.
– Может, на этот раз мы тебя отпустим, если ты согласишься сотрудничать. Это называется обмен. Маленькая рыбка меняется на большую рыбку, соображаешь?