Свет чужого солнца
Шрифт:
Позже, когда лейтенант осознал, что его боятся, отделять разум от своей физической оболочки и медитировать стало для него привычкой, а затем и необходимостью. Когда легионеры, которых он пытался излечить, умирали, его разум отстранялся, наблюдал, смягчал огорчение или отчаяние, которые его охватывали. Только так он и мог оставаться жрецом-легионером. Потом понял, что умение наблюдать за собой со стороны повышает его боевое искусство — оставаясь совершенно спокойным, он мог хладнокровно следить за врагом, чтобы в нужный момент воспользоваться его слабостью. А сделать это сейчас просто жизненно необходимо. И нельзя сыграть противнику на руку, проявив свою слабость или раздражение. Сейчас ему нельзя ошибиться, ведь на этот раз в роли противника выступит главнокомандующая.
Караул пропустил лейтенанта, даже не спросив пароля.
Первый этаж был пуст, если не считать очень юную сестру-легионера, которую поставили здесь потому, что это самый безопасный пост. Он послал ее за Белазир. Бросив испуганный взгляд на убитого делизийца, сестра-легионер ринулась вверх по лестнице, а Дахар положил тело на пол и снова «раздвоился», готовясь к схватке.
Белазир спустилась по лестнице, на ходу завязывая пояс. За ней следовали ее любовница с суровым лицом и молоденькая караульная.
Командующая подала им знак оставаться у лестницы, а сама подошла к убитому.
— Убит возле Дома Обучения, — произнес Дахар. — Только что. Я работал с оборудованием гедов.
— Сейчас? — удивилась Белазир.
— Вчера Гракс приложил мой палец к замку.
— В Доме Обучения нет замков.
— Теперь есть. Вчера Гракс поставил.
Белазир задумалась. На это и рассчитывал Дахар: все, что поддерживало в главнокомандующей пошатнувшееся уважение к силе гедов, могло оказаться полезным.
Белазир кивнула, и лейтенант продолжил. Командующая не сводила глаз с изуродованного лица мертвого солдата.
— Я услышал крик. Когда я выбежал, убийца уже мчался к кустам.
— Ты остановился, чтобы закрыть дверь? — В сухом сарказме командующей Дахару послышался гнев и скрытое недоверие. Ее интересовали приоритеты лейтенанта: долг перед годами или долг перед законом.
«Он остановился, чтобы закрыть дверь».
Дахар не поддался искушению солгать. «Не так, — предупредил его отстранившийся разум, — попробуй удивить ее».
— Я запер дверь, но видел убийцу, когда он убегал.
Белазир перевела взгляд с делизийца на Дахара.
— Вот как?
— Да.
— Кто же он?
— Я видел его со спины, но этого достаточно, чтобы узнать.
Белазир кивнула. Для грамотного первого лейтенанта этого действительно хватит с лихвой.
— Я могу назвать троих братьев-легионеров с такой же походкой, самое большее — пятерых. Пятерых несложно будет проверить. Двое дежурят на постах. Они не могли отлучиться на такой срок, чтобы добежать до Дома Обучения и вернуться прежде, чем их отсутствие заметит соседний караульный.
— Кто спровоцировал драку? — спросила Белазир.
— Я не видел. Наверное, брат-легионер, иначе зачем бы ему понадобилось пробираться сквозь караулы.
— Но ты же пробрался.
— Скажи, главнокомандующая, кто-нибудь из братьев-легионеров просил у тебя разрешения вступить в контакт с гедами? Только я один. Поэтому я и прошел сквозь караулы.
— Не делай из меня дурочку, Дахар, — оборвала лейтенанта Белазир. — Ты изучаешь лекарства не для того, чтобы вступить в контакт с гедами, а ради Джелы.
Он не стал пререкаться с Белазир. Пусть лучше она пожалеет, что была с ним чересчур резка. Командующая сама разрешила ему заниматься с Граксом.
Ее чувство справедливости напомнит ей об этом, она раскается в своей резкости и более терпимо отнесется к тому, что он собирается ей сказать.
— Откуда же брат-легионер узнал, где найти делизийца? — недоумевала Белазир. — Как он узнал, что именно этот солдат убил сестру-легионера?
Говорят, даже их командир не знает, кто это сделал.
— Я не думаю, что легионер знал это. Он, наверное, искал любого делизийца. Известно, что Калид разрешает солдатам охотиться ночью за пределами своей территории — они и раньше подходили довольно близко к нашим караулам. Залечь возле Дома Обучения — самое разумное. Все дорожки ведут сюда, а оранжевые круги на наружной стене дают достаточно света, чтобы видеть все, оставаясь незаметным.
Белазир посмотрела на изуродованный глаз убитого.
— Убийца ослушался не только гедов, но и тебя, — спокойно продолжал Дахар. — Ты приказала не мстить.
— Он поплатится за это.
— А за ним и Джела?
Белазир смерила лейтенанта взглядом. Дахару приходилось бороться не только с ней, но и с самим собой.
— Подумай, главнокомандующая. Геды не видели убийств. Однако каждое утро они видят, кто пришел в Дом Обучения, а кто нет, и ищут тех, кто не пришел, пока не найдут. И находят. Значит, у них должна быть сеть информаторов. Иначе как бы они так быстро узнали о первом убийстве? Через несколько часов геды придут в Дом Обучения и увидят одно из двух: либо одного мертвого делизийца, либо — если я накажу убийцу — мертвых делизийца и джелийца.
Дахар помедлил, собираясь с духом, и заговорил как можно осторожнее.
— Расплата за убийство — изгнание. Но поступят ли геды одинаково в обоих случаях? Кого они изгонят?
— Мы не знаем, лейтенант. Ты сам сказал, что они думают по-другому, не так, как люди!
Командующая боялась взглянуть в лицо неизбежности, если она вела к бесчестью. «На этом можно сыграть», — подумал Дахар-наблюдатель, а Дахар-легионер быстро произнес:
— Да, они не люди. Какое же разумное, с их точки зрения, решение они примут в этой ситуации?