Свет чужого солнца
Шрифт:
Талот нехотя кивнула, ее лицо немного разгладилось.
— Да. Это правда. Белазир нужны все ее легионеры.
Джехан отвернулась и, не глядя на подругу, потянулась за сандалиями.
— Кто он, Талот?
Подруга заколебалась, но все же ответила:
— Джаллалудин.
Джехан его знала. Рослый, широкоплечий и узкобедрый, очень сильный даже для брата-легионера, он казался ей уродом. Девушки гораздо красивее — и плечи у них поуже, и бедра полнее. Но Талот, очевидно, не считает мужчин уродами…
Джехан стиснула зубы, обулась и молча заплела косы.
— Джехан…
— Скажи Дахару. Это вопрос чести.
Талот
— Я люблю тебя, Джехан.
— А как же твой?..
— Но ты знала о нем и раньше. Я же тебе во всем призналась!
— Ты не говорила, что он здесь, в Эр-Фроу! Скрывала, что тебя все еще тянет к нему. Вела себя как проститутка!
Талот одеревенела. И Джехан вдруг стало ее жалко, захотелось обнять Талот, сказать ей… но Девушка побледнела, попятилась и холодно проговорила:
— Я сейчас же отправлюсь к Дахару.
— Это твой долг, — отозвалась Джехан так же холодно.
Талот рывком распахнула дверь, но Джехан пинком захлопнула ее. Их руки сплелись. Она заставила себя еще раз произнести утешительные фразы. Слова застревали у нее в горле.
— Может быть, он не умрет. Белазир нужны все ее люди. — Но в то же мгновение, когда они слетели с языка, поняла, что не верит в это.
Талот вымученно улыбнулась и убежала. Джехан ждала на пороге, пока не убедилась, что Талот спустилась по лестнице, потом подняла свой триболо и изо всей силы запустила его в стену. Талот и брат-легионер. Талот и Джаллалудин. Талот…
Триболо с чудовищной силой срикошетило от стены и пронеслось по комнате, разбив глиняную чашу. Джехан ударила в стену кулаком, в кровь разбив костяшки пальцев. Она не правильно развернулась перед ударом, и руку пронзила боль до самого плеча. На стене не осталось и следа. Ее сделали геды.
27
Ни Белазир, ни Дахар не пришли утром во двор тренировок. Не вернулась и Талот. Джехан, искупавшись после тренировки, отправилась в Дом Обучения.
Талот и Дахар будут там, а если нет, их приведут геды.
Начался дождь — второй за время их пребывания в Эр-Фроу. Капли мягким туманом моросили с неба — все-таки это было небо, несмотря на сумасшедшие слухи, которые росли, как снежный ком. Небо — это то, что вверху, и оно вверху — логично? Из-за этой глупой болтовни все смешалось и перепуталось: и клетки, и силы, и «бактерии». Болтовня о двойной спирали, нескончаемая болтовня… Джелийцам не пристало жить за этими стенами, словно зверям в клетке. Они не занимаются ничем, кроме пустопорожних разговоров. Даже оружие не стоит этого… Хотя нет, оружие как раз стоит этого. У нее на поясе висел нож гедов, который невозможно сломать, были парализующий лоскут, трубка, стреляющая маленькой дробинкой, которой можно убить кридога на другом берегу реки. Джехан не знала, как стреляет эта трубка, да это ее мало заботило. Главное, что она стреляет. Сумасшедшие геды хороши по крайней мере этим, и еще тем, что Талот придется прийти в Дом Обучения. Гракс не начнет свою болтовню до тех пор, пока не соберется вся группа.
Талот не пришла, но Гракс начал говорить. На столах появилось новое оборудование — не игрушки, а красно-синие непонятные предметы, до которых никто, кроме Дахара, Гракса, и делизийки-стеклодува, никогда не дотрагивался. Этим утром к ним прикасалась одна Эйрис: Дахар тоже отсутствовал.
Воины украдкой переглядывались. Делизийские горожане шептались. Солдаты смотрели прямо перед собой с жестким и холодным выражением. Неожиданный страх сжал сердце Джехан — вдруг Талот и Дахара прикончили в отместку за убитого делизийца? Нет. Если бы это произошло, солдаты были бы в другом настроении. Их холодное бешенство говорило, что отмщение до сих пор не свершилось и Делизия до сих пор чувствует себя оскорбленной. А глупый гед все продолжал нести ахинею о каких-то белых тельцах в крови.
Почему чужак не дождался Талот и Дахара или, по крайней мере, не спросил, где они? Наверное, уже знал обо всем. Ладжариан принял командование. Если он ни о чем не спрашивает геда, то и Джехан не станет.
Ладжариан стоял, поджав губы, положив руку на рукоять ножа, и внимательно наблюдал за командиром делизийцев.
Гед продолжал вещать, а размазня-стеклодув тихим голосом задавала ему вопросы. Делизийские горожане перешептывались, даже простолюдины-джелийцы тихо роптали, а Ладжариан почему-то не приказал всем им заткнуться.
Только белый варвар и проститутка сидели тихо. Джехан в первый раз за долгое время снова обратила внимание на эту пару, сидевшую в одиночестве в дальнем углу комнаты. Две безмолвные статуи, одна — огромная, другая — маленькая. Но этим утром даже они выглядели по-другому.
Джехан присмотрелась внимательнее. Гигант казался больным. Его белые глаза подернулись туманом, под туникой слишком быстро вздымалась и опускалась огромная грудь, он дышал часто и с усилием. Уголки рта опустились. Джехан сама никогда не болела и знала, что в Эр-Фроу не болел ни один человек. Она поняла, что с варваром, определенно, сегодня что-то не в порядке. Да и с проституткой тоже, хотя и по-другому. Побледневшая, она не отрывала глаз от гиганта; маленькая ручка сжалась в кулачок, да так сильно, что побелели суставы.
Джехан посмотрела на свою руку. Ее суставы были в ссадинах от удара в стену. Из-за Талот. Думать о СуСу с ее белым любовником и одновременно о Талот значило бесчестить сестру-легионера. Теперь Джехан должна перед ней извиниться. А все из-за этого дурацкого сборища, из-за дурацких разговоров, которые так действуют на нервы, что начинаешь думать даже о проститутке как о личности, когда она — дрянь, не лучше делизиек. Все из-за этих дурацких стен…
— А-аах! — СуСу вдруг издала жуткий стон. Огромный варвар валился набок, грозя придавить ее. Он вцепился в край ближайшего стола и хрипел, в уголках бесцветных губ выступила розоватая пена.
СуСу, стараясь поддержать его, уперлась в великана обеими руками.
Гигант медленно выпрямился, и она обняла его, чтобы он не упал в другую сторону. Глаза великана закатились, язык вывалился наружу — мокрый розовый пласт.
— Помогите! — закричала СуСу жалобно и отчаянно. Охваченная ужасом, она попыталась помочь гиганту. Он немного пришел в себя и недоуменно глядел на СуСу.
Джехан заметила этот взгляд.
Каким-то чудом проститутке удалось поставить своего друга на ноги.
Обняв его, она повела великана к двери. Каждый ее мускул дрожал от напряжения. Джехан вдруг узнала это отчаянное напряжение: так выглядит раненый лорус, пытающийся укрыться от преследователя в безопасности своего логова.