Свет и сумрак. Рассвет Обреченных
Шрифт:
– Просыпайся медвежонок! – Софья села к нему на кровать и положила руку на плечо.
– Мам, можно я посплю еще немножко?
– Орион Роклор, еще немного и ваша мама превратиться в огромного изрыгающего пламя дракона, и вы побежите завтракать еще быстрее чем ваш пес, который, как всегда, спрятался под кроватью, – Софья символически грубо ударила по ножке кровати и тут же из-под нее выскочила собака.
Свернув губы трубочкой, мальчик оторвал голову от подушки и позевывая начал тяжело подниматься словно безвольные водоросли.
– Уже одеваюсь, мам.
– Я надеюсь ты не забыл, какой сегодня день?
– Я помню, помню мам, – сухо произнес Орион, свесив ноги с кровати.
– Жду тебя через десять минут за завтраком. И смотри не опаздывай! – милым и в тоже время строгим голосом предупредила Софья.
Дверь закрылась, и мальчик открыл комод, чтобы найти в нем штаны и рубашку. Ему не хотелось покидать поместье. Королевский бал для детей высокородных проходил только лишь на открытии. Затем их поочередно отводили в отдельный зал, где безнадёжно царила скука и уныние. Так по крайней мере рассказывал ему иподьякон Иверий. Но выбора у него не было. Отец к таким торжествам относился особенно ответственно и никакие уговоры не заставили бы его оставить одного из членов семьи дома. А мать и вовсе бы потащила его туда, даже если бы он находился при смерти.
Умывшись и собрав книги, мальчик не смог пройти мимо потухшего камина. Закинув туда пару лежащих рядом поленьев, он открыл одну из книг и сосредоточился на пиктограмме. Через несколько секунд огонь вспыхнул алым пламенем, а лицо мальчика засияло от удовлетворения.
Когда Орион спустился на первый этаж, в обеденном зале за столом уже сидели его родители.
– Ты опоздал Орион, – властным голосом произнес маркиз. – Рано или поздно ты займешь мое место и люди будут ровняться на тебя. Ты понимаешь, что произойдет, если ты будешь постоянно опаздывать и относится ко всему также небрежно? Все труды нашего рода попросту уйдут сквозь пальцы. А эти земли; что тогда станет с ними и с теми кто живет здесь?
– Сиагрий не будь так жесток к нему. Он всего лишь ребенок и еще может не до конца понимает кто он, – вступилась мать.
– Садись, – маркиз отломал кусок курицы и положил себе на тарелку. – Ты не хуже меня знаешь, что проявление лени и слабости губительно для любого наместника. Мой отец не давал продыху мне еще с более ранее возраста, а отец отца…
– Сиагрий! – возмутилась Софья и выждав паузу, когда напряжение уйдет, обратилась к сыну, – Орион то место, в которое мы отправимся сегодня очень строгое в отношении этикета и люди, которые нас в нем увидят еще долгое время будут обсуждать каждое наше движение и слово. Понимаешь?
– Да, мам.
По залу пробежалось тяжелое лязганье металла и вскоре в арке появился высокий широкоплечий мужчина, облаченный в рыцарские доспехи.
– Милорд, – рыцарь поклонился.
– Да капитан, Когрейн.
– Шесть рыцарей и два лучника ожидают вас возле ворот. Конюх закончил с лошадьми и подготовил карету.
– Хорошо, Когрейн. Вот еще что. Завтра срок у барона Ларака. Он не платит уже второй месяц. Я хочу, чтобы ты лично навестил его.
Капитан одобрительно махнул головой.
– Да милорд. Я могу идти?
– Патрули. Патрули Когрейн. Не забывай про них в мое отсутствие, это даже важнее долгов.
Выслушав последние распоряжения маркиза, рыцарь так же громко покинул зал под лязганье стальных лат.
Завтрак закончился и до отъезда оставался всего час. За это время Орион хотел успеть попрощаться с псом Джаспером, конюхом Ирбисом и самое главное зайти в часовню к иподиакону Иверию. Выбежав как угорелый из замка, Орион решил начать с последнего.
Небольшая двухэтажная постройка представляла собой деревянный храм с золотистой куполообразной крышей, построенный на древнем жальничном могильнике воинов, погибших в чудовищном сражении с Обреченными. Внутри были размещены иконы Святой Дюжины, а стены исписаны фресками. Как и каждое утро Иподиакон Иверий читал молитву о благословенном урожае и процветании земель маркизата.
Орион зашел почти беззвучно, решив пока не тревожить наставника. В часовне больше никого не было, а это значило, что никто не сможет его осудить, если он использует чуточку своих навыков. Он снова вспомнил последнюю пиктограмму из книги «Инквизиторы Света» и сосредоточился на свечах. У него снова получилось – внутри часовни стало намного светлее. На этот раз ему удалось зажечь сразу около тридцати предметов одновременно, включая светильники и подсвечники.
– Ты очень быстро учишься, – Иверий, прекратил читать молитву и обернулся к нему.
– Мы сегодня уезжаем, наставник, но мне очень не хочется прекращать наши занятия, даже на эти несколько дней.
– Посетить семью короля и сидеть с ней за одним столом это великая честь Орион.
– Вовсе нет. Тягомотина от которой дохнут мухи, – не удержался Орион.
На лице священника появилась улыбка. Он обнял его, и они вместе сели на скамью, возле входа.
– В твои годы, я тоже так думал. Но со временем ты все поймешь. Такие встречи нельзя игнорировать. Твои родители это хорошо понимают. Скоро поймешь и ты.
– Вздор. Потерянное время. Я бы мог дальше учиться и практиковать навыки служителя света.
– Смотри не взболтни это в замке Террагорна. Твой отец может лишится своего статуса и уж тогда, поверь, всем нам не поздоровится. Но по-своему, я тебе понимаю. Увлечение магией – жажда, которую нельзя приглушить, забыть или лишится. И хоть твой отец не хочет меня слушать, я все же уверен, что внутри тебя лежит огромный потенциал к обучению навыков флэя. Но, к сожалению, моих скромных знаний, будет недостаточно, чтобы продолжить обучать тебя. Я не смогу дать тебе то, чему учат в настоящей школе «Звезд».
– Мне достаточно и книг.
– Недостаточно. Есть знания и вещи, которые могут объяснить только настоящие учителя магии. Есть теория, но не менее важна и практика.
– Мой отец хочет, чтобы я пошел в школу с военным ремеслом. Там меня будут учить стратегии и тактики, драться и командовать. Но я чувствую, что для меня намного ближе совсем другое.
– Твой отец не обладал никогда даром. И не знает, что это такое. Ему не понять, того, что творится внутри нас.
Из рога прозвучало три сигнала, оповещающих о том, что карета подана. Орион с трепетом повернулся к окну.