Свет и сумрак. Рассвет Обреченных
Шрифт:
– Мне он не нравится Йико. Не могу больше смотреть на его кровавые ритуалы.
– Замолчи. Не смей произносить больше не единого слова, – разозлился старший брат. – Если бы ни он нас бы уже давно сожрал Рагор.
– Ха-ха-ха. Йико, я думал ты вырос из этих детских сказок.
– Ты глупец Хакон. Он существует! Не зря нам говорят не заходить в Тусклый лес. Его видел Асинкрит. Он всем рассказывал об этом. Не только мне. По своим воспоминаниям он вышил его изображение на малице. А ты сам знаешь, что рисунки на одежде шаманы не выбирают. Это делают духи, разговаривающие
– Его малица ужасна и даже рисунок с здоровым медведем в пещере ничего не смог поделать с этим, – Хакон еще раз рассмеялся. – Я ему мало верю Йико.
– Если б ты увидел Рагора в живую, ты бы так не говорил. Я слышал, он в два раза выше любого медведя, а еще у него настолько острые когти, что он может прорыть берлогу в горе, а когда Рагор бежит, чтобы разорвать свою добычу, деревья ломаются как сухие ветви.
– Жаль, что все это всего лишь выдумка, – Хакон не сдавался. – Хотя, мне бы не помешала медвежья шуба. Думаю, она была бы теплой.
– Если бы ты с ним встретился, то наверняка наделал бы в штаны.
Наконец, они закончили погрузку вторых нарт и теперь могли вернуться в поселение. Так много рыбы, как сегодня, они еще никогда не ловили. Собаки ждали лишь команды и Йико не дав дойти младшему брату до его упряжки нескольких метров, с криками подстегнул собак.
– Тебе меня не обогнать, Хакон, – сквозь ветер донеслось до младшего брата. Не раздумывая, он тут же запрыгнул в свои нарты и так же быстро скомандовал собакам:
– Хек, хек! Вперед! Это мы еще посмотрим!
Собачья упряжка из шести ездовых, разгонялась и неслась вперед все быстрее, неутомимо догоняя идущего впереди брата, а затем и вовсе поравнялась с ним. Оба переглянулись и снова с криками принялись подгонять и подбадривать ездовых.
Хакон был самым юным сыном в семье вождя, но никто бы так не подумал, если бы впервые увидел этого двенадцатилетнего сорванца. Уже в шесть лет его силе позавидовал старший брат Йико, когда он смог натянуть упругую тетиву отцовского лука. Первенец в их семье Неко, всячески удивлялся и никак не мог поверить, как быстро отец смог его обучить ориентироваться по звездам и находить верную дорогу домой, и делать это даже в непроходимую пургу. Кветан – вождь клана Хагартов был горд, что ему хватило сил вложить свои знание в Хакона.
Как и для любого ребенка обучение в клане начиналось с трехлетнего возраста. Уже в эти первые годы жизни юный Хагарт должен был уметь готовить упряжь и управлял нартами, стрелять из лука и рубить дрова. Чуть позже его брали на совместную охоту и сутками учили загонять обессиленного оленя, пока тот не падал от усталости.
– Йико, ты опять отстал и снова проиграешь, – радостно выкрикнул Хакон, оторвавшись от брата на половину длины упряжки.
– Как у тебя это получается, сын зайца и крысы? – с обидой выкрикнул старший.
– Ха-ха-ха, ты разве забыл, что мы с тобой одной крови?
– Чтоб тебя сожрал Рагор, – раздраженно крикнул вслед Йико, но брат был уже слишком далеко и слова проглотил ветер, пронесшийся рядом.
К вечеру они добрались до земель своего клана. На страже их встретил Хадко, невозмутимо патрулирующий окрестности.
Они распрягли нарты и уже хотели зайти в чум, как вдруг он открылся и из него вышел Исинкрит. Шаман племени сурова осмотрел Хакона и ничего не сказав пошел дальше. Его ритуальная одежда сильно выделялась от остальных. Как и всегда он был одет в шапку из содранной шкуры головы медведя, меховой кафтан с вышитыми мифическими животными и отверстием, при помощи которого, как он утверждал, ему удавалось посещать другие миры. На его спине была нарисована цепь и луна, символизирующая его силу с миром духов. А на груди эмигет – антропоморфное изображение духа. По всем краям одежды свисали до земли около сорока змей из белых и черных мехов. В руках он держал посох, с черепом олененка вместо рукояти.
Когда Хакон зашел внутрь, он тут же ощутил тепло нагретого костром чума. Лицо вождя говорило само за себя. Встреча с шаманом всегда была не простой.
– Отец, мы привезли много кеты, – начал Хакон. – Нам хватит на…
– Я знаю Хакон. Шаман предсказывал большой улов за долго до вашей рыбалки.
– Зачем он приходил снова?
– Скоро Вороний день. Нам надо было обсудить детали.
– Но ты ведь не из-за этого так расстроен.
Что-то произошло между ними и Хакон это чувствовал. Даже его мать, не смотря на его возвращения, сидела с тревожным выражением лица. Она никогда не встревала, когда вождь разговаривал о делах клана. В эти моменты Елане просто садилась рядом возле огня и послушно смотрела как танцует пламя.
– Ты уже взрослый Хакон и пришло время доказать это. Как только духи дадут знак, ты отправишься на охоту.
– Дюн-Хан? Я думал меня призовут не раньше, чем через две зимы.
– Духи оповестили Исинкрита. Остался последний знак.
– Как бы там ни было, я справлюсь отец. Ты всему обучил меня. Я принесу мяса больше, чем весит Неко.
– Хватит и олененка, – вождь улыбнулся и обнял сына. – Сам видишь зима еще не ушла, порывы оледенелого ветра могут сбить с ног, а небо продолжает хмурится и осыпать наши земли бесконечным снегом.
– Духи благоволят мне отец.
– Ты самонадеян Хакон. Не все сыны смогли вернуться после Дюн-Хана, и ты это знаешь.
– Я не разочарую тебя вождь. Лучше скажи Урта уже разродилась пока меня не было?
Хакон обожал эту собаку. Она была его любимицей. Чуть меньше остальных ездовых, но зато насколько умнее и проворнее. По праву Урта занимала право вожака в его нартах. Это была одна из самых смышлёных ездовых, каких только когда-либо встречал сын вождя. Если мимо пробегала лиса или еще какой зверь любая другая в его упряжка вела сани вслед за ними, но только не Урта. Она смиренно ждала команды и понимала, когда ей и как надо действовать. Не раз в детстве она выводила его к чуму, когда разбушевавшаяся пурга затмевала все вокруг, умело направляла сани так, чтобы они не застревали в сугробе или проваливались весной под лед.