Свет и сумрак. Рассвет Обреченных

Ермошко Евгений Евгеньевич

– Да. Исинкрит сам хотел отобрать слабых, но я сказал, что некоторые собаки заболели и могут себя повести непредсказуемо. Он обещал зайти позже.

– Я сам отберу их отец.

– Другого я от тебя и не ожидал. Не разгневай духов Хакон.

Через некоторое время сын вождя оставил семью и отправился в собачий чум. Отчасти вождь был прав, когда говорил шаману про агрессивное поведение собак. Урта рожала уже не в первый раз, и все знали, что подойти к щенкам и остаться не покусанным может только ее хозяин – Хакон. Если бы Исинкрит попытался взять их, то самое меньшее что из этого получилось – это порванная одежда и последующие

кровавое жертвоприношение, которое провел бы разгневанный шаман. Были и другие охотники намного опытнее и старше Хакона, но своим хозяином она признавала лишь одного Хагарта.

Хакон открыл собачий чум и почуяв его запах, Урта тут же начала вертеться и прыгать у его ног, следом подлетела и остальная свора. Он бережно погладил ее и дал немного солонины, той что успел стащить со стола в их чуме. Собака приняла лакомство, и мальчик отправился к щенкам. Пять шерстяных комочков безудержно визжали и просили кормилицу вернуться, но Урта пока не спешила снова ложиться на свое место. Она знала почему он здесь.

– Не волнуйся Урта, – Хакон еще раз погладил собаку и собрал под шубу всех щенков.

Вместе они вышли из чума, и мальчик вытащил первого слепого щенка, бросив его на снег. Согласно их обычаям, если щенок уползал обратно к сучке, то он считался слабым и его оставляли умирать на снегу. Такой пес, как говорил шаман, будет бесполезным и только мешать племени охотиться. Если он, наоборот, уползал в сторону леса, то такой питомец признавался сильным, с волчьими повадками. Такие были нужны клану.

Хакон специально разворачивал их в сторону леса, хотя по правилам должен был направлять на запад, где стояли высокие снежные барханы. Урта с содроганием наблюдала за процедурой, но как будто все понимала и не вмешивалась в процесс. Когда один из щенят все же попытался развернуться в сторону чума, мальчик тут же неслышно поскулил и тот развернувшись выбрал лес. И жизнь.

Обряд бы проведен и Хакон уже собирался уходить, как вдруг краем глаза заметил наблюдающего за ним Исинкрита. Он не знал заметил ли он, что он жульничал. Но даже если и нет, то наверняка все равно расскажет отцу, что он разгневал духов. Но только пусть попробует взять хоть одного из щенков для своих кровавых обрядов… Хакон сжал кулаки и шаману это явно не понравилось. Все же он не решился подходить к сыну вождя и развернувшись, скрылся за одним из чумов.

*****

Вождь клана, выслушав рассказ Йико о их поездки, по ее завершению налил ему чая и велел идти отдыхать. Когда Кветан убедился, что его сын заснул, он сел рядом с женой возле костра.

– Исинкрит расскажет остальным, Кветан, – тихо произнесла женщина, подкинув еще дров в костер.

– И это будет его роковая ошибка.

– Ты ничего не сможешь сделать, если он вынесет это перед всеми.

– Ты разве забыла кто я? Я Кветан – вождь этого клана.

– И все тебя уважают. Но против шамана пойдут далеко не многие. Никто не хочет, чтобы духи разгневались и отвернулись от нас.

– Поэтому его Дюн-Хан пройдет сразу, как только духи известят нас. Пусть люди сами поймут, что он может приносить нам только пользу.

– И это твой выход? – его женщина Елане никогда не перечила ему, но сейчас не смогла сдержаться. – Ему же всего двенадцать лет. Никто не ходил в таком возрасте на охоту.

– Усмири свой пыл, – Кветан устрашающе посмотрел на сидевшую рядом супругу. Никто

не смел перечить вождю и тем более его женщина. Если бы это услышали остальные его бы посчитали слабым и усомнились в нем. – Это лучше, чем то, что может произойти, если он расскажет, что увидел в своих видениях.

– Я просто не понимаю, как двенадцатилетний мальчик может убить все наше племя?

Глава 4

Карета, сопровождаемая шестью рыцарями и двумя лучниками, пересекла пологий холм и выехала на королевский тракт.

– Как же эти поездки утомляют меня, – тяжело вздохнула Софья.

– Еще день назад ты не могла нарадоваться тому, что мы едим на бал, а теперь сетуешь на долгую дорогу – удивился маркиз.

– Сиагрий! Вот если бы ты был королем, мне бы не пришлось никуда ездить и тем более жаловаться, – супруга одарила его ослепительной улыбкой, с небольшой долей иронии.

Маркиз улыбнулся в ответ.

– Только не вздумай так пошутить в замке короля.

Возничий скомандовал лошадям, и карета немного сбавила ход. От долгой дороги Сиагрий и сам испытывал дискомфорт в пояснице и тяжесть в животе. Впереди, на входе в Террагорн, тянулся длинный караван торговых упряжек, везущих всевозможные пряности, шелка, слоновую кость и кучи разных товаров. Столица Кимбрии являлась золотым центром всех земель королевства. Сюда сходились абсолютно все дороги и привозилось все, что имело ценность. На торговых рынках можно было найти, что угодно – от простых безделушек до звездного камня.

– Объезжай их Герхарт, – строго скомандовал Сиагрий. – Если откажутся пропускать, вели рыцарям опрокидывать повозки.

От шума и голосов снаружи проснулся сын маркиза и тут же высунул голову в окошко.

– Какой же он огромный!

– Когда-то я сказала тоже самое, увидев его впервые, – ответила Софья. С приближением ее голос стал более привычным и нежным.

Орион, никогда ранее не видевший столицу, был восхищен ею до глубины души. Террагорн растянулся так глубоко вдаль, что казалось ему нет конца. Он был великолепен. Помимо своих изяществ, богатства и роскоши его украшали три широкие крепостные стены, защищающие город и делающие его непреступным уже многие десятилетия. Через широкие величественные ворота, к которым они подъезжали, с лёгкостью бы пробежало стадо мамонтов. Возле них, на охране, казалось, находилась целая армия, но это была лишь городская стража, осматривающая повозки и осуществляющая пропуск в столицу.

Капитан стражи подошел к их карете и постучал в дверцу:

– Милорд, разрешите ваше приглашение.

– Конечно, – маркиз протянул ему бумагу с королевским гербом.

– Благодарю, милорд, – начальник стражи вернул приглашение и тут же скомандовал, – пропустить маркиза Сиагрия и сопроводить до замка.

Два рыцаря, облаченные в латы, изысканной ручной работы, с белыми плащами и красной полоской возле шеи, попросили их следовать за ними. Орион с любопытством разглядывал на них доспехи и поражался филигранному мастерству их изготовителя. В броне королевских рыцарей нельзя было найти ничего лишнего, при этом все углы были гладкими, а сам металл играл серебристо-золотистыми красками под лучами солнца, словно его только что отполировали. И, конечно, невозможно было не заметить выдавленный на груди знак королевского рода – два скрещенных меча с золотой короной над ними.