Свет и тени в среде обитания
Шрифт:
– Может быть, я сплю?
– предположила она.
– Стук слишком сильный. Вы уже должны проснуться, - ответил он.
– А меня здесь... нет. Хотите, я спрячусь?
– Куда?
– Хотя бы в шкаф. В новую стенку.
– Это походит на водевиль.
– Как и все, что мы делаем, когда теряем разум, - согласился он, идя вслед за ней в комнату.
Дверца шкафа гостеприимно распахнулась.
– Тут менее просторно, чем на крыше, но уже гораздо больше похоже на человеческое жилище, - сказала Наташа.
– Полезайте, я запру на ключ. Это Глеб.
– Кто же еще может так ломиться, кроме милиции и бандитов?
– кивнул он, через пару секунд оказавшись в кромешной тьме.
Нет, сквозь замочную скважину пробивался тоненький лучик света. Внутри пахло полированными досками и клеем. Но можно было стоять в полный рост, поскольку шкаф предназначался для верхней одежды. Здесь поместились бы четыре таких человека, как Вадим, но сыграть в преферанс все же не смогли бы. Послышался голос Глеба, он что-то резко выговаривал хозяйке. Затем они очутились тут, в комнате. Их можно было даже увидеть в узкую щелочку. Вадим приготовился чихнуть, но пересилил себя. "Действительно, водевиль", подумал он.
– ...Мне не нравится, как ты себя ведешь, - продолжал отчитывать Глеб.
– И Костя, если узнает... Словом, прекращай тут принимать... всяких. Куда делся этот тип?
– Это моя квартира, - сказала Наташа.
– И не врывайся больше без разрешения.
– Я должен тебя оберегать. А могу все сообщить брату.
– Ну и что же я такого несусветного натворила?
– Сама знаешь!
– Нет. Ты каждого готов подозревать в чем угодно. Как цепной пес. Честно говоря, ты мне надоел!
Они оба говорили на повышенных тонах, а рамки благоразумия и приличия уже начинали трещать. Вадиму было не слишком уютно в своем убежище, но ему оставалось только слушать и ловить в скважину мелькающие силуэты. Занятие неблагодарное и малоприятное. Но иного выбора не было. Вывались он сейчас из шкафа, братец придет в еще большую ярость. Впрочем, дверца все равно была заперта на ключ.
– А ведь я вспомнил, где его видел, - произнес Глеб. При этом еще и посмотрел в сторону шкафа, словно и сейчас был способен разглядеть все насквозь.
– Потому и вернулся.
– Ну и что ты вспомнил?
– Голос у Наташи был совершенно ледяной.
– Это тот, который вчера был на крыше, да?
– Допустим.
– Тут и допускать нечего. Он. Морда знакомая. Надо проверить по картотеке. Уверен, за ним что-нибудь числится. Ты с ним давно знакома?
– Не буду отвечать.
Наташа отошла к окну и выпала из поля зрения Вадима. А через пару секунд пропал и силуэт Глеба. Но сцена не опустела, голоса продолжали звучать. Только разговаривали они сейчас как-то иначе, гораздо сумбурней. И сидящий взаперти Вадим вскоре догадался, почему именно так, почему милиционер вдруг стал пришепетывать и монотонно бубнить, а девушка отвечать резко и взволнованно.
– Ну... ладно, черт с ним... ничего, ничего... ладно... пойдем, пойдем...
– твердил Глеб.
– Костя ничего не узнает... не ломайся...
– Пусти!..
– Наташа, судя по всему, вырывалась.
– Совсем спятил?.. Не трогай!.. Пошел вон, подонок...
– Ишь ты! Не строй из себя... всего один раз... Ты же сама этого хочешь!
Что-то там упало, разбилось, затем послышался глухой удар, Глеб вскрикнул и вновь оказался посередине комнаты, но уже на полу. Он очумело вертел головой из стороны в сторону, потирал затылок. Поднес окровавленную ладонь к самому носу и удивленно спросил:
– Чем это ты меня?.. Дура. Вазой, что ли?
– Не лезь, - ответила Наташа. Ее по-прежнему не было видно, но голос уже не дрожал.
– Могла же убить. А куда бы труп дела?
Капитан поднялся, лицо его было несколько перекошено от обиды и чувствительного удара. Но повторных попыток уже не предпринимал. Очевидно, пыл пропал, а вот кровь продолжала сочиться, и он теперь прикладывал к ране платок.
– Психованная, - сказал он угрюмо.
– Я ведь шутил. Проверял тебя.
– Вот как?
– Конечно. А ты думала? Игра, и только. Хотел выяснить, не ошибается ли брат. Теперь вижу: нет. Все в порядке, можешь не расстраиваться. Молодец.
– Выдай мне еще благодарность в приказе.
– В свое время...
– угрожающе начал он, но смолчал.
– Ладно, мир. Не злись.
– Уходи.
В шкафу было душно, жарко, не хватало лишь моли или нафталина, чтобы полностью ощущать себя повешенным до осени макинтошем. Вадим подумал, что вещи не имеют права выступать против своих хозяев, но чихать на них все же могут. И на сей раз не сдержался.
Наташа опомнилась первой и несколько раз чихнула, очень убедительно и громко. Пожалуй, даже чересчур выразительно. Капитан с сомнением посмотрел на нее, затем - на новенький шкаф, зачем-то принюхался и сказал только одно слово:
– Ага.
– Тебя машина ждет, - напомнила девушка.
– Тут дела посерьезнее, - отозвался он.
– Мне кажется... Требуется хирургическое вмешательство.
Глеб хитро улыбнулся, а потом неожиданно и сам чихнул, будто подхватил вирус после удара по затылку.
– Все очень странно, - сказал он, подходя к шкафу.
Еще секунда - и он, наверное, постучал бы в дверцу, настолько злорадный у него был вид, но Наташа и тут опередила его.
– Пошли!
– настойчиво произнесла она, взяв милиционера под руку.
– Мне самой некогда. Я ухожу.
– и потащила его из комнаты.
А вскоре хлопнула входная дверь. Наступила тишина. Пауза, во время которой Вадим оценил решительность девушки, но перемен в собственном положении не нашел. Напротив, теперь он чувствовал себя застрявшим на неопределенно долго. Ломать замок в дверце было бы глупо да и едва ли возможно. А торчать в шкафу еще нелепее. Словно в гробу, похороненный заживо. Винить некого, сам предложил спрятаться... А если про него действительно забудут? Вдруг с Наташей что-нибудь случится? Мало ли... Неприятные мысли в темноте особенно охотно лезут в голову. Слабый лучик света сквозь замочную скважину и тот внезапно иссяк, словно наступили сумерки. Небо и в самом деле затянулось тучами - хотя он не знал об этом, а потом пошел дождь. Впервые за последние несколько недель. Летний благодатный дождь, который он так долго ждал. Но не видел и не слышал, а лишь предощущал изменившуюся погоду в своем комически-скорбном укрытии, словно оно и впрямь представляло собой некую могилу.