Свет и тени в среде обитания
Шрифт:
– Я тоже не ем мяса. Потому что нет, - сказал бомж. В глазах у него прыгали веселые огоньки.
– Как, и зубов тоже?
– находчиво спросила она.
Но оказалось, что ненароком почти угадала. Конечно, он не позволил заглядывать себе в рот, но беспечно кивнул.
– С промежутками. Попадаются тут всякие... несъедобные.
"Ну вот!
– с огорчением подумала Наташа.
– Теперь придется еще и челюсть вставлять". Словно вопрос о его новом облике уже был решен. "Просто инвалид какой-то".
– Ноги, полагаю, на протезах?
– сказала она.
– Не вы здесь столько лыж наломали?
– Не я. У меня амплуа иного рода. Я антенны ворую. Плету из них корзины и продаю на рынке. А в самой большой сплю.
– Хочу посмотреть, - капризно произнесла девушка.
– Хотите. Не вредно, - вздохнул он и пошел прочь, будто она вдруг перестала существовать. Растаяла или попросту приснилась. Вот уж чего она не предполагала, так это глядеть на его удаляющуюся спину.
– А?.. эй! Как вас?
– негромко позвала Наташа. Даже ногой топнула. Вы куда?
– Зовите меня Вадимом, - обернулся он. Нагнувшись, подобрал несколько дощечек и пошел дальше.
Наташа, постояв в нерешительности, торопливо двинулась следом. И также взяла в руки пару деревяшек.
– Костерок запалим, да?
– спросила, догнав Вадима.
– Здорово придумали, я согласна.
– А вас никто и не спрашивает, - отозвался он.
– Мне тут нужно сигнальные огни разжечь, чтобы вертолет сел. А то в прошлый раз в пруд провалился.
– А в нем, конечно, вас ждет подводная лодка, - подхватила она, улыбаясь.
– Нет, рыба, - серьезно ответил он и вытащил откуда-то пару целлофановых пакетов. В одном действительно оказалось что-то чешуйчатое, похожее на карасей, в другом - картофельные клубни.
– Обожаю печеную картошку!
– сказала она.
– Вообще-то я вас еще не приглашал к ужину. Мест нет.
– Эту ошибку легко исправить.
В его руке очутился нож, которым он начал быстро потрошить и чистить рыбу. Затем продел сквозь жабры металлический прут, укрепил его на каких-то железках. Сложил набранный "хворост" и поджег бумагу. Все делалось очень ловко, наверное, не в первый раз.
– Дровишек не маловато?
– озабоченно спросила Наташа.
– Вы посолить забыли.
– Соль вредно, - ответил он.
– Ладно, приглашаю к столу.
Вадим вынес из какого-то укромного уголка трехногий стул и низенькую табуретку.
– На чем предпочитаете сидеть?
– А у нас это ужин или ранний завтрак?
– Лично для меня - обед.
– Тогда - табуретку!
– последовал особый логический вывод.
Мужчина усмехнулся, подбрасывая в костер картошку. Вскоре запахло жареным. "Как же мы будем ее есть?" - подумала Наташа.
– Руками, - произнес Вадим, словно прочитав ее мысли.
– Рыба по-валлийски. Знаете почему?
– Потому что валялась где-то, - ответила девушка.
– Вообще-то я ее поймал в пруду. Но меня так угощали в Англии. В городке Портмадог.
– И тоже на крыше?
– Нет, на берегу Святого Георга. Но поскольку в ближайших ста метрах такого пролива нет, придется обойтись без него. Вкус от этого не испортится.
– А что же вы там делали, в этом собачьем портмоне?
– У вас острый ум, - похвалил мужчина.
– Я там в земле копался.
– Ясно. Вы - археолог, - сказала девушка.
– Нашли что-нибудь.
– Скорее потерял. Вернулся обратно, а меня уже уволили.
– Лучше бы вы тогда и не возвращались.
– Может быть, - согласился он.
– Давайте пробовать. Кажется, готова.
Осторожно стянув с вертела пару рыбешек, Вадим передал одну из них Наташе.
– Постарайтесь не глотать вместе с косточками. Понимаю, что это очень вкусно, но не спешите.
Девушка держала карася двумя пальчиками за хвост, словно изучала, до какой степени съедобен этот предмет.
– Не перейти ли мне сразу ко второму блюду?
– нерешительно сказала она.
В это время где-то неподалеку от них, сверху, послышался все нарастающий шум. Непонятно откуда вынырнула большая желтая "стрекоза". Если бы сейчас бросить камень, можно было бы даже попасть в ее брюхо. Вертолет чуть накренился и почти завис над ними, бешено вращая пропеллером.
– Прилетел все-таки!
– удивленно произнесла Наташа, радуясь непонятно чему. Она замахала рыбой, а белый платочек, сорвавшись с флагштока, полетел по воздуху.
"Стрекоза" резко взяла вправо и скрылась за лесным массивом.
– Да, прилетел, - грустно сказал мужчина.
– Только он никогда здесь не останавливается.
2
Нашлась и соль в спичечном коробке, и черный хлеб, причем поразительно свежий, душистый, разламывающийся на куски.
– Сами, что ли, печете?
– недоверчиво спросила девушка, хотя сейчас вроде бы, после вертолета, нечему было и удивляться.
Было во всем этом ночном сидении возле костра на крыше что-то таинственное, а может быть, и волшебное, словно она спала в своей комнате и ей снился сон. И рыба, и огонь с дымом, и вкусный хлеб, и низенькая табуретка, на которой сидела Наташа, и этот человек, подбрасывающий на ладони картошку, - все было из сказочного сна детства, привидевшегося ей когда-то очень давно или, напротив, только ожидаемого через много-много лет. Но так непременно было или произойдет. или уже случилось? Она совсем запуталась в своих мыслях, снах и действительности. И даже не раcслышала, что он ей ответил.
– В булочной машину разгружал, - повторил человек. И добавил: - Утром будет уже не тот.
Утром все будет уже не так, подумала она, вновь погружаясь в свои сны-мысли. Мы и не признаем друг друга, если вдруг столкнемся на улице, при солнечном свете. Или сделаем вид и пройдем мимо. У каждого своя дорога, две тропинки в лесу, и они случайно пересеклись здесь. Постояли, поговорили, похвастались набранными грибами и разошлись. Почему? Заблудились они, что ли? Вот встретились неожиданно два человека на крыше, им было интересно, пока не наступил рассвет. А дальше? потом один прыгнул вниз, а второй остался. Нет, это уже какой-то другой сон, нехороший... Наташа взглянула на мужчину исподлобья. Наверное, она прошептала это вслух, потому что он с любопытством спросил: