Свет любви и веры (сборник)
Шрифт:
Его мать, не вступая в дискуссии, удалилась. А Насеру дала взбучку и все его неудачи объяснила его жадностью. Он не послушал мать и не продал дом, и за это Господь его наказал.
И Насер, не для того чтобы выполнить совет матери, а имея в виду свою женитьбу, раздробил свой участок для продажи. Разрезал его на десять частей по двести метров. Первым покупателем стал священник церкви Девы Марии, чья касса, видимо, была достаточна для этого. Много лет храму не хватало места для празднования Пасхи и Рождества, и они решили купить у Насера участок в двести метров и присоединить к своей земле. Насер сначала передал священнику, что интересующий церковь участок является жемчужиной его владений и продается по цене вдвое выше, чем остальные. Священник не отступил и согласился на эту цену. Насер думал три дня и принял решение. Он продал все участки, кроме именно этого, возле церкви. Выручил серьезные деньги и купил дом на улице Шахпур и лавку на рынке там же. Некоторую сумму отдал матери. Потом однажды на дневной намаз явился в «Сахарную мечеть» и подошел к мулле-предстоятелю. Рассказал о своей жизни и объявил, что для освящения имущества хочет отдать землю в вакф [4] для строительства новой мечети – между прочим, в армянском квартале. Да еще рядом с церковью Девы Марии. И мулла на виду у всех притянул к себе голову Насера и поцеловал его в лоб. Сказал, что хадисы гласят: в земле и владениях немусульман мечеть имеет особую ценность. И посадил Насера в первый ряд среди стариков. И Насер впервые в жизни с трудом прочитал свой намаз!
4
Вакф – термин в исламе, обозначающий безвозмездную передачу любой недвижимости под использование, главным образом в религиозных целях.
С того же дня он принялся за дело. Рабочие, фундамент, стройматериалы. Теперь его не видели ни у Матеуса, ни у Петросяна. Покупал спиртное фляжками и пил по-тихому дома. И все старики квартала при встрече целовали его в лоб.
– …Храни его Аллах. Молоком вскормлен чистым. Парень к корню своему вернулся.
– Если в таком квартале человек так проявился, это о многом говорит.
– Вот отец-то, выходит, мудро поступил, храни его Господь!
– Подумай только. Каждый полдень в центре кяфирестана, возле церкви Марьям, азан поет.
Не прошло и двух месяцев, как на участке выросла мечеть. Пол ее был каменный, стены украшены изразцовой плиткой. Купили готовую изразцовую панель, заметную издали, где красовалась арабская надпись: «Да освятится сия мечеть». Другой изразец сделали на заказ, там было написано: «Обращено в вакф». И еще один, издалека видный, на нем начертали «Насер» [5] . И мулла-предстоятель соборной мечети еще не открыл новую, когда произошло два события. Первое: умер священник церкви Девы Марии. И второе: Насер женился-таки на дочери виноторговца!
5
Арабское слово «Насер», помимо имени человека, означает также «спаситель, избавитель» (эпитет Бога); кроме того, «помогающий, дарующий победу».
Насер привел в дом жену, двинулись и дела в его новом магазине. А не прошло и года, как Бог дал ему сына. Теперь он был – известная личность. «Тот самый Насер, который в армянском квартале отдал землю в вакф и построил мечеть». Зять известного хозяина бара на базаре Шахпур. Он всё еще оставался клиентом Петросяна, но часто вечерами ходил и в мечеть. А того, что у него в кармане плоская фляга, никто не знал. Дела его шли неплохо, но невезение проявлялось тогда, когда его хотели представить новым знакомым. В мечеть Канд явился новичок, и старики, занимавшие места в первом ряду, подвели его к Насеру.
– Знаком с Насер-ханом?
Новичок смотрел непонимающе.
– Нет. Не припомню как-то.
– И-и… Ну, Насер-хан! Тот, кто в вакф отдал мечеть.
– Мечеть? Где это?
– В армянском квартале.
Новичок с облегчением вздохнул и поцеловал Насера в лоб.
– Теперь понял! «Мечеть Насера-армянина»! Искренне рад! Так бы сразу и говорили: Насер-армянин! Простите, что не догадался. Очень, очень рад!
Насер пробормотал, что и он рад, и пошел по своим делам. Он уже сильно раскаивался в том, что отдал землю в вакф под мечеть. Вместо того чтобы поднять его в глазах людей, эта мечеть, наоборот, закрепила у всех на устах его кличку. И он говорил сам себе: завтра мой сын вырастет, и сможет ли он высоко нести голову перед соседями и посторонними? Его отца все называют Насером-армянином… Он вспомнил собственное детство, когда о его отце все говорили «двоеженец». И он бормотал: «Двоеженец – о ком же это? О мусульманине! А ведь Аллах разрешил брать четыре жены! Однако кличку „армянин“ не смыть даже водой из святого источника Каусар!»
В конце концов он до того расстроился, что не видел иного спасения, кроме беседы с предстоятелем мечети Канд. И однажды пришел к нему в полдень: «Хаджи… Вы хорошо меня знаете. Я пожертвовал землю под мечеть для того, чтобы освободиться от проклятия этого квартала и этой клички. Конечно, мне за это уже было воздаяние. По милости Всевышнего взял жену и имею ребенка, но от клички никак не избавиться».
Мулла зажал бороду в кулаке и сказал Насеру, что надо потрудиться для Господа. Если бы его душа была чиста, не было бы этих переживаний. И кличка бы отклеилась; все забыли бы ее. Но мулла не лишил Насера надежды, указал ему путь. Путь, сказал он, заключается в том, чтобы совершить паломничество в Мекку. Посетив Мекку, он станет «хаджи», и кличка слетит с языков. Его будут называть Хадж-Насер.
Насер-армянин в том же году выполнил совет, отложив на поездку сумму, равную обычным годовым расходам. И поехал в Мекку!
Предсказание Хаджи сбылось в точности. Теперь все называли его Хадж-Насером, и никакого горя он больше не знал. Жизнь его сложилась. Дела шли без проблем, и постепенно он сам забыл, что когда-то его звали Насером-армянином.
Однако жизнь не остается неизменной. Через два года Насер-шашлычник, чье заведение находилось на улице Мохтари, отправился в Мекку. В этом как таковом проблемы не было, проблема возникала тогда, когда начинали говорить о «Хадж-Насере»…
– Там комната на продажу выставлена, это чья?
– Какая комната?
– Рядом с лавкой Хадж-Насера.
– С лавкой Хадж-Насера?.. Ничего там не продается. Я вчера там шашлык ел.
– Нет, друг мой! Да помилует Аллах отца твоего. Я не говорю о Хадж-Насере шашлычнике…
– Тогда сразу и уточняй, который Хадж-Насер. Ты имеешь в виду Хадж-Насера армянина.
– …Не знаю я, кто там продает. Я как-то не заходил на этот базар в последнее время. Узнай у самого Хадж-Насера армянина!
С тех пор прошло лет двадцать. Два года уже, как Хадж-Насера армянина нет в живых. На базаре Шахпур взорвалась иракская ракета. Она попала точно в дом Хадж-Насера, и погиб и он сам, и его жена. Его взрослый сын был в отъезде, ему сейчас двадцать лет. Порой он появляется в мечети. Он парень покладистый и тихий; быть может, потому, что после Исламской революции не стало ни лавки Петросяна, ни Матеуса.
Порой мы вспоминаем покойного, например, проезжая через Хасан-абад мимо его мечети. Церковь рядом с ней снесли, и вообще в этом районе теперь живут не только армяне, мусульман тоже насчитывается немало.
Вот и недавно, месяца два-три назад, вспоминали его. Мулла «Сахарной мечети» – новый мулла, да помилует Аллах бывшего муллу – говорил о патриотизме. Говорил, что патриотизм – тоже дело веры. Он говорил и говорил, не обращая внимания на то, что утомил стариков. Мечеть до сих пор регулярно посещают и те, кто при Насере были ее завсегдатаями, им сейчас по шестьдесят-семьдесят лет, стали, можно сказать, аскетами и молитвенниками. И вот мулла говорил о патриотизме и о том, что многие пошли на фронт из патриотических соображений. О том, что не все герои, погибшие на войне, были мусульманами. Есть, мол, у нас и мученики-немусульмане.