Свет маяка галактики Млечный Путь. Книга первая. Прибытие
Шрифт:
Ладно, все не так уж и плохо, главное боль уже не так терзала отдохнувшее тело, он встал, вокруг стояли молчаливые горы, а в центре гряды, приглянулась скала окруженная непроходимыми болотами.
– О! Я вижу сквозь землю, всю землю, читаю всех как книги, все здесь принадлежит мне, моя мысль имеет вход в любую живую сущность! Беспомощная планета! В несколько прыжков Сатан оказался на вершине понравившейся горы, удивившись своей ловкости, и направил мысленный взор к первому попавшему по дороге строению, и с удовлетворением услышал тут же телепатическую волну ответа, наполненное ужасом маленькое сердце, смех чудовища загрохотал по горной гряде, да я остался всемогущим! Спасибо
Да, хорошее здесь местечко, удачно приземлился, свежих следов вокруг не было на сотни километров, даже многие птицы облетали эти места стороной. В скале он обнаружил огромную щель, уходящую в глубь земли и расширяющиеся книзу пещерой, из которой веяло угрозой и нежитью, и давящей на грудь тоской. Но это уж точно его не испугало, свистнув внутрь, он обжег всё не утушающим огнем, словно дракон и опять удовлетворенно хохотнул.
Разбудив остальных, спустились в пещеры, здесь и предстояло обосноваться корню зла, и они как безумные принялись за работу, каждый из двенадцати, вместе со своими последователями, стали рубить тоннели под землей в своем направлении, было решено охватить весь земной шар, прорыв ходы ко всему к чему только возможно. Внутри планеты было жарко, тоннели были глубокие, падшим ангелам это очень понравилось, в груди у каждого был вместо сердца лёд изгнания с небес и никакая магма не могла растопить этого холода. Он сковывал сердце мрачными думами, обидой, гордостью и злостью.
Во время прокладывания переходов, темные ангелы нашли огромное количество несметных сокровищ, что хранит земля и теперь эти богатства решено было пустить на покорение людей, войн, пробуждение в них алчности, зависти, сребролюбия, корысти, гнева, тоски и всех прочих греховных страстей. И конечно захват власти везде где только возможно.
– Я не смог захватить власть на небесах, но здесь я чувствую, что все покорится мне, – смеялся Сатан, начиная получать все больше удовольствия от новой своей роли, – покорю всех и вся. буду править безраздельно, а там наберусь сил, и кто знает где моя заканчивается мечта.
Монастырь.
Возле реки Усы на выезде из города Воркута, стоял монастырь Троицы Живоначальной был он перестроен из бывшего трудового лагеря для заключенных в нем жили всего восемь монахов, да настоятель отец Сергий, и прибившиеся из зэков, которым некуда было возвращаться четверых человек, они помогали монастырю. Небольшой православный храм ещё изначально находился в этом месте, рядом стояла колокольня с несколькими колоколами, а лагерь был построен уже позже вокруг этих построек, поглотив их внутри себя словно кит. Но благодаря этому может и не был снесен, а даже служил складом продовольствия во время работы лагеря, а на колокольне была организована вышка охраны.
Заключенные оставшиеся после закрытия лагеря были по характеру весьма различны и у каждого из них оставаться здесь был свой резон. Вот, например, Витька-звонарь, человек был не пьющий, не курящий, в свое время закончивший музыкальную школу, любил и знал колокольную грамоту ещё с малых лет, далеко и красиво разносились трели перезвонов, радуя всех живущих рядом и низкое северное небо. Остался он, по глубокой вере, в то что Господь его призвал на монашескую службу, чтобы тем вымолил он для своей многочисленной родни царствие небесное. И теперь ходил в послушниках, пока.
Степан был поваром, по своей породе ему подошло бы быть пиратом на корабле, но готовил отменно и всегда с шуточками, роста был большого, и ума ему было не занимать, рыжий с лисим прищуром он мог часами рубить дрова во дворе, при любой погоде, подпевая что-то себе под нос, и всегда был в веселом настроении. Он при всей своей настроенности на позитив, не давал никому приблизится к себе, дружбы не искал, бесед не заводил.
Григорий – казначей, назначенный настоятелем, был страшной скрягой, волосы носил с челкой на глаза, имел вид лесовика, спину его украшал горб, и сам он был росточком метр сорок, и никто и никогда не встречался с ним глазами, «Грига-лесовик» если и поднимал глаза, они были надежно спрятаны под густой черной челкой, разговаривал он мало, в основном отвечая на вопросы, опять же кратко и крайне раздражительно и никому не хотелось продолжать долго разговор с «горбулей».
Марк четвертый заключенный был из заволжских немцев, настоятель отец Сергий попросил его стать водителем, был у него талант к технике необыкновенный, причем к любому виду ее, также он выполнял обязанности завхоза и администратора, часто уезжал в город и поселки, решая множество вопросов самостоятельно, принимая единственно правильные решения. Ему и самому нравилось быть нужным и полезным монастырю, тем более что всё получалось как по маслу, вся ближайшая родня его покинула сей бренный мир, кто от тяжелых условий жизни в заключении, кто от других бед, но теперь жизнь для Марка имела только один смысл, одну цель – служение Господу и настоятелю. И если бы вдруг спросили у него счастлив ли, то по десятибалльной шкале это было бы восемь. Грусть по родине и ушедшим родным навсегда поселилась в сердце бывшего зэка, переселяя их на север им дали 24 часа на сборы обвиняя их в том, что они диверсанты и шпионы, ждущие приказа от Германии.
Жизнь монастыря текла размеренно, тихо, в одной из верхних келий жил монах Агафий, очень увлеченный астрономией, за что братия прозвала его звездочетом, пришел он из мира с ученой степенью физика-ядерщика, Господь позвал его, и он, будучи 24 лет от роду не задумываясь ушел в монастырь. Да ни в какой-то питерский или московский, а поехал на крайний север к другу своего отца, который был распределен в Воркуту настоятелем монастыря.
Отец Сергий любил умного и трудолюбивого парня, разделял его увлечение астрономией и при любой возможности снабжал его книгами и приборами достававшимися ему разными путями, а к канун нового года даже подарил дорогой телескоп, для любительского, домашнего пользования, запрошенного у друзей астрологов специально в Москве.
Вот за этим прибором и сидел сейчас Агафий наблюдал необыкновенный звездопад, который начался внезапно, и он как, впрочем, и все астрологи земли был в полном недоумении. Такого не видел еще ни один любитель звездного неба, ровным, не гаснущим дождем, летело к земле огромное количество метеоритов, или чего-то ещё, летело к земле салютом наоборот, от разыгравшегося воображения волосы становились дыбом, а разум отказывался своим глазам. Что это, так не бывает, не должно быть, может конец наступает земле, а может инопланетяне!?
Особенно повезло астрономической группе на острове Новая Земля, небо над ними сегодня, было чистое, ни облачка, вся эта прекрасная, святящаяся эскадрилья летела прямёхонько в Арктику. На вахте у телескопа в эту ночь было дежурство Ивана, скучая, он налил себе чашку ароматного кофе и жуя бутерброд с сыром, изредка бросал взгляд на приборы. Мерно постукивали самописцы, вырисовывая привычные кривые синими чернилами. Трансляторы на экранах мониторов показывали разные фрагменты звездного неба, как вдруг на одном из мониторов отразилось движение, через секунды на втором, а еще через мгновение на третьем и вмиг, все мониторы озарились ярким белым светом. Что это! Иван машинально отхлебнул кофе и чуть не промахнулся, пытаясь с размаху поставить чашку на край стола, – ух ты!