Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Эх, если бы… — ответил Федор.
— Так выходит, вы в парламентера стреляли, — подивился дед.
— Стреляли, — с досадой ответил Федор. — Не до сантиментов. Они первые Конвенцию нарушили, они наших раненых живьем на части резали… Они вот чего сделали с 4 эскадрой… А нам, что утереться и сделать вид, что все в порядке?
— Страсть какая, — вздохнул дед. — До какого озлобления и ненависти человек дойти может…
— А дальше чего было? — спросил Виктор, с удивлением и глядя на брата.
— Пара тяжелых крейсеров убежала от нас, и потом мне пришлось встретиться с ними один на один. У эланцев был сюрприз, козырь в рукаве… "Сучки", пушечные линкоры, с теми же запрещенными планетарными пушками. Эти корабли называют "убийцами планет".
На каждом по пять пушек, зато они метают вольфрамовую картечь или бальдуритовые снаряды по шести метров в диаметре со скоростью 1200 километров в секунду. После попадания остается двадцатикилометровый кратер, плюющийся магмой из мантии на сто километров вверх.
— Нихрена себе, — поразился Виктор, силясь представить себе это.
Но было видно, что в голове планетного жителя все это никак не укладывалось. Дед переменился в лице и незаметно осенил себя крестным знамением.
— Они расстреляли крепость, наш последний линкор и крейсера разведчики. Но, если верить радиоперехвату и сами погибли. Одну "сучку" долбанул "Князь Иван", другую, судя по всему, затрепали скауты. Но Бог его знает. Мой "2803" повел санитарный корабль с ранеными к кольцу нуль-транспортировки. Связные сообщения с космокрепости уже просто не приходили. Мат, крики, призывы о помощи. Потом все стихло.
— О, как… — потрясенно сказал Виктор. — Значит, пришли, убили всех и сами погибли?
— Типа того. Но наши злоключения на этом не кончились. У Альбигора наш конвой ждали два тяжелых крейсера, припаленных в свалке у орбитальной станции. Они спаслись лишь потому, что последний уцелевший линкор пожертвовал собой и таранил наш транспортник с ракетами.
— О, как? — поразился Виктор. — Люди ли вы, космонауты? Зачем так?
— Я теперь и сам не знаю, — ответил Федор.
— Ну, сказывай дальше, — нетерпеливо сказал Виктор.
— А дальше очень мало чего было, — сказал Федор. — Был бой, меня ранило.
— А что, все было как "Вестнике" прописано?
— Почти, — невесело усмехнулся Федор. — Будут теперь наши кормой вперед на таран ходить и гибнуть на за хрен собачий.
— А чего, наврали? — поинтересовался брат.
— Наврали, — ответил Конечников. — И антенну я сбил, чтобы думали, будто готов транспортник сжечь, лишь бы он врагам не достался.
— Мудрено как — то все выходит, — подал голос дед. — Что-й, они бешеные?
— Не знаю, — ответил Конечников. — Есть версия, что мстили за Гало. Это такая эланская планета. А еще на станции великая княжна была.
Он решил не говорить всей правды даже деду. Зачем лесным жителям знать про лучевой аннигилятор.
— А что княжна? — удивился дед. — Неужто из-за девки? Сам — то веришь?
— Слабо, — ответил Федор.
— А что с Гало? — продолжил спрашивать старик.
— Скауты нашей эскадры при атаке верфей на ее орбите уронили на поверхность 4 эланских линкора. Короче, получилось так, как когда-то и нашей Амальгамой. Ядерная зима, 500 миллионов зажаренных или замороженных эланцев. Не специально, просто так вышло.
— Дед, ты понял? Страшно конечно, — потрясенно произнес Виктор. — Но ведь есть, есть на свете правда. Наши деды и прадеды верили, что придет этот день, день расплаты. Ты, я надеюсь, в этом поучаствовал?
Эти слова Виктор произнес с гневным торжеством и надеждой.
— Да, — ответил Федор. — У меня скауте оставалась одна ракета, на которой не работал двигатель. Так эту дуру я исхитрился в трюм "Эстреко" загнать и самому целым остаться.
Дед еле слышно вздохнул и печально опустил голову.
— Как бы я хотел бы быть на твоем месте, — произнес Виктор.
— Меняюсь, — с усмешкой сказал Федор, бросив взгляд на ноги.
— Заживет, — хлопнул его по плечу Виктор.
— А зачем вы на Гало пошли? — тихо спросил дед.
— Они наши верфи на Тэте спалили. У нас другого выбора не было. Они и так нас теснят, а без новых кораблей деметрианскому флоту конец и империи конец.
Старик совсем сник.
— Как же так можно, — с досадой сказал он. — Колотите друг друга, а люди страдают.
— Дед, ты чего? — поразился Виктор. — Есть на свете справедливость. Сколько лет мы в пещерах Хованских прятались? Поделом, тварям!
— Так то оно так, — вздохнул старик. — Но ведь люди же. Бабы, ребятишки, живность разная. Чем же они виноваты?
— А чем виноваты были люди на Амальгаме? Разве не мечтали наши прадеды, коптящиеся в горе, чтобы отомстить? И не ты ли сам нас учил, что нет человека гаже гаже эланца?
Разве не оне убили Аленушку и тебя, старого дурня, чуть не кокнули? Что же ты меньжуешься, старый!? — распалился Виктор.
— Внуки мои милые, — грустно сказал дед. В его глазах заблестели слезы. Он опустил голову и продолжил глухо: — Мальцы мои… Много я с той поры думал. Не знаю, что и сказать теперь…
Да говорил я, да писал и мой дед и прадед, про то, что придет однажды день и найдется человек на Амальгаме, который заставит заплатить эланцев за то, что они тогда сотворили. Но теперь не знаю…
— Дед, по моентому разумению, ты перепил малость, — сказал Виктор. — Укладайся-ка ты в постель, завтра вставать рано, на ярманку.