Свет в ночи
Шрифт:
– Это ты у нас склонна к суициду, а я знаю, что делаю, - с должным зерном высокомерия сообщил сын короля.
«Конечно, свои ошибки мы не признаем!» - Клэр стиснула зубы. Его слова подтвердили догадку Лайтнинг, что не все тут было чисто и это очередные способности потомка Каэелума, то-то Ноктис был так спокоен.
– Клэр, ты же ничего не боишься?
– проговорил он холодно.
И вот Ноктис снова упрямо припоминает Лайтнинг её же слова и обращает их против нее.
– Просто ты отвратительно водишь, - невозмутимо ответила она. – И не называй меня так!
Ноктис снова вопросительно изогнул бровь,
– Водил бы плохо, ты здесь не сидела, Клэр, – сказал он, нарочно выделив последнее слово, и тут же удовлетворенно заметил, как её щёки залились огненным цветом.
Клэр наконец поняла, что эта погоня не просто желание наследного принца скрыться от назойливых глаз, для этого он мог попросить водителя устроить гонки. Ноктис хотел остаться наедине с ней. Лайтнинг открыла рот, чтобы сообщить принцу, что он ведет себя как пятилетний, как тут же получила по заслугам. Ноктис одним рывком накрыл её губы своими. Невинный поцелуй, но слишком напористым, так что на секунду Лайтнинг показалось, она ударится затылком о стекло.
Фэррон вцепилась пальцами в ворот рубашки, Ноктис услышал треск швов, праведная девица готова была придушить его сорочкой, лишь бы остудить пыл. И он послушно отстранился, сын короля сам не понял, когда начал принимать её правила. Отодвинувшись ровно настолько, чтобы не быть придушенным, он пристально посмотрел в её глаза.
Ноктис не умел просить, он мысленно требовал, чтобы Клэр наконец поддалась, сама поцеловала его. Ведь он знал, что Лайтнинг хочет этого не меньше, чем он сам, иначе бы утром она так не металась из крайности в крайность в их кровати.
Себялюбивому сыну короля было сложно разгадать загадку этой девушки так, чтобы снова не обвинить Клэр в чем-нибудь. Все же Ноктис остановился на том, что она слишком неопытна, потому и ведет себя столь глупо. Осмыслив все наедине, он хладнокровно пытался сегодня наблюдать за Фэррон, оценивая её скованные действия по-новому и сдерживая свои порывы. Но всему есть придел, и, закончив с работой, Ноктис позволил себе этот побег.
Лайтнинг в первую секунду выдала всё свое непристойное возбуждение с потрохами. И тут же, прожигаемая его требовательным взглядом, вскинулась. На фоне последних ощущений себя вещью при принце она испугалась, что не заметила, как поддалась Ноктису и его непристойному предложению.
– Даже не думай! – твердо проговорила она и увидела, как еле заметно уголок губ принца дрогнул в улыбке, очевидно, такая эфемерная преграда его только раззадоривала. Фэррон нахмурила брови, пытаясь вернуть себе твердость.
– Где Ваниль? Она сейчас с Промпто? – спросила Лайтнинг и тут же осеклась. Горло горько сковало ощущение, что после всего произошедшего между ней и Ноктисом подобное требование выглядит грязно, словно запрос оплаты за свои услуги.
Взгляд Ноктиса достойно такого поведения сверкнул презрением. Лайтнинг сама съежилась и немного смягчилась, выпустив из рук его рубашку. Она призывала свой разум вернуться и не допускать больше таких
Разумеется, это была самая идиотская из её затей - выдать свои догадки Каэлуму. Фэррон внутренне стиснула зубы. Не обернётся ли это боком Ваниль до того, как Лайтнинг доберется до девчонки? Но назад дороги нет, нужно в конце концов быть честной, если по-другому у неё не получается жить.
Ноктис выпрямился, показывая Клэр, насколько он выше её. Упоминание имени глупой девочки губами любимой неизменно злило Ноктиса, а желание Лайтнинг ради неё жертвовать собой, даже подчиняться чужой воле, вызывало чувство досады, словно не сам принц источник это ситуации, а Ваниль чернит Его Клэр.
– А это что-то изменит?
– холодно спросил он. Сколько всего неприятного гарантировал ей его властный тон.
Клэр долго осмысливала такой ответ, оставлявший за ней возможность решать, какое отношение Ваниль имеет к произошедшему между ними. Ноктис не отрицал, но и не подтверждал слова Лайтнинг, тыкая её носом в корень проблемы - что Фэррон сделает, если узнает, где заложница? А она и без слов сына короля металась между желанием сбежать и дойти до конца этой истории.
Ноктис сузил глаза, понимая, что Клэр в смятении и не знает, что ему ответить сейчас. Лайтнинг опустила свои тёмные ресницы, смотря сквозь Каэлума, губы досадливо дрогнули, принц немного смягчился. Так неожиданно снова захотелось прикоснуться рукой к её щеке, успокоить Клэр, почувствовать, что она слабее и нуждается в Ноктисе.
Но вот её слабость прошла, Лайтнинг распахнула светлые глаза, глаза человека, твердо знающего свой путь.
– Мне не нравится твой шантаж.
От последних двух слов неприятные мурашки пробежали по спине Ноктиса, портя настроение, и ему захотелось грязно выругаться. Впрочем, отрицать обстоятельства их «договора» он не мог. Будь на месте Клэр любой другой человек, сын короля лишь холодно, со скрытой улыбкой отметил свою власть.
– Если я буду знать, где Ваниль, если…
– Хочешь диктовать свои условия? – сдержанно перебил её Ноктис, Клэр впилась в него ледяными глазами так, словно он её оскорбил.
– Условия?!- процедила она.- Что за манера…- Лайтнинг запнулась, подбирая слова,- Видеть в людях слуг, создавать отношения по «контракту», нет, не создавать…
Теперь была очередь Ноктиса, вскинувшись, смотреть на пышущую гневом девушку. Клэр отчитывала его, как ребенка. Как Каэлум мог объяснить ей, что не может по-другому, разве Клэр не понимает, что её слова противоречат его миру – миру сына короля! Как Ноктис может не приказывать другим, как он может не подкреплять свою власть силой и жестокостью?!
Что бы на её слова ответил Игнис!
– Я - наследник трона и рожден, чтобы править целой страной, и в моем мире нельзя «создавать отношения» по-другому.
Клэр, хоть и была на взводе, остановилась, понимая, что вызвала в принце ответную волну запальчивой речи в сердцах. Фэррон даже покраснела - она смогла выудить из него хоть какую-то часть его настоящих мыслей и мотиваций.
– Ты даже не пытался, - тихо сказала Лайтнинг.
Ноктис тоже сбавил обороты, смотря, как Клэр сменила тон. Девушка теперь не выглядела ни как учитель, ни как жертва. Почему-то ему вспомнилась мягкая, спокойная Клеэр в молочной кофте, в которую так и хочется зарыться лицом.