Свет в ночи

nekami

– Кто тебе о ней рассказал? Глад, Игнис?
– спросил принц.

Лайтнинг почувствовала себя странно, наверно, он по привычке пытался надавить на неё своими способностями. Ноктис явно перегибал палку, словно она могла ему соврать в таком вопросе. Явственно указывая на то, что это женское имя для принца имеет большое значение. Стало отчего-то горько. Лайтнинг выпрямилась, убрала за ухо взъерошенные волосы и, не отрывая глаз, словно назло сообщила:

– Ты сказал это имя во сне.

Ноктис закрыл глаза, откидываясь на подушки, и расслабился, захотелось рассмеяться над собой.

Мысленно он бранил Стеллу за то, что даже сейчас она не оставляет его в покое и уже беспокоит Его Клэр.

Он совсем не хотел говорить Лайтнинг о том, кем была для него Флеурет и то, что он её убил. Клэр и так считала его последним подонком.

– Стелла умерла,- все, что нашел важным сообщить Ноктис.

Клэр солено сглотнула, бегая взглядом по его лицу. И зачем она только спросила? Чтобы осознать, что ей недостаточно знать только это, хотя Лайтнинг не имеет никакого права требовать от принца большего. Это лаконичный ответ, пресекающий любые вопросы постороннего человека, тем более, когда говорят таким сухим тоном. Лайтнинг снова собралась подняться, чтобы найти какую-нибудь одежду и удалиться с его глаз. Но Ноктис взял её за руку, не желая отпускать. Он не позволит никому больше разделять их.

– Клэр,- сказал он гораздо тише и мягче.

Теперь от своего собственного имени её заколотила дрожь. Она на секунду забыла все свои переживания, связанные с неизвестной ей девушкой. Лайт даже не повернула лицо к нему, словно стыдясь своего раскрытого вранья: «Нет, это невыносимо, мы слишком многого не можем рассказать друг другу, чтобы быть рядом».

Ноктис почувствовал, как её пальцы напряглись в его руке, стремясь собраться в кулак. В очередной раз не находя причин её беспокойства, он про себя чёрно ругался, проклиная всё и вся, что какие-то нелепые, глупые обстоятельства всё время норовят отдалить от него Клэр, как бурное течение реки, стоит ему хотя бы чуть-чуть забыться. Успокаиваясь, делая неимоверное усилие над собой, Ноктис поднялся с кровати и обнял за плечи Клэр. Он соприкоснулся щекой с её затылком, мягкими волосами.

– Какая разница, что было с нами до того, как мы встретились…- тихо выдавил он из себя, Ноктису, всегда было сложно говорить вслух то, что у него на уме.

Снова он обманывает своим голосом? Мягкий, даже надломленный и беспомощный, будящий в Лайтнинг врожденное стремление стать опорой.

Она сама хотела бы сказать эту фразу громко вслух, отпустить все свои страхи, поверить и забыть навсегда… Просто быть с ним здесь и сейчас. Лайтнинг закрыла глаза и почувствовала, как он потянул её назад на кровать. С пустой головой ей захотелось раствориться в этих белых простынях, стать тонкой и незаметной нитью в его руках.

Ноктис, касаясь её шеи губами, аккуратно придерживая пальцами, очень хотел, чтобы Клэр потеряла свою хваленную твердость и волю. Перестала думать о непонятных глупостях, думала бы только о себе и о нем. Поверила бы, что в этой вселенной, в их вселенной им никто больше не нужен. Позволила ему просто нежно прикасаться к себе и ласкать до изнеможения, полной потери рассудка, иначе какой в этом был бы смысл. Ему ведь сейчас этого достаточно - чувствовать и видеть её, потакать

каждому тихому вздоху, каждому её желанию, желанию быть с ним.

Оказавшись на мягкой кровати, она увидела его лицо, снова нависающее над ней. Лайтнинг очень тихо проговорила:

– У тебя глаза…

– Светло-карие?- сказал Ноктис.

– Золотые, - покачала головой Клэр, Ноктис услышал незнакомую нотку почти восхищения.

Она непонимающе бегала глазами, цепляясь то за одну деталь, то за другую.

– Почему?
– просила она.

– Потому что ты рядом, - улыбаясь, сказал он, от этого Лайтнинг показалось, что он лукавит.

– Ты врешь,- прошептала она с укором.

Ноктис, не найдя сил для того, чтобы опровергнуть Клэр, сказав ей самые важные слова, наклонился к её ключицам, аккуратно обвел впадинку языком, заставляя девушку дрожать и выгибать шею. Лайтнинг на секунду показалось, что он специально туманит её голову, она сжала пальцы, болезненно натягивая его волосы, заставляя отстраниться.

Ноктису это даже понравилось - быть ведомым её рукой. Запрокинув голову, он все также лукаво улыбался, смотря золотыми глазами на соблазнительную линию её длинной шеи.

– Пожалуйста…- твердо проговорила Клэр, но фразу закончить получилось только громким выдохом, почти стоном от того, что Ноктис опустил голову к её уху и мягко прикусил мочку.

– «Пожалуйста, не надо» или «пожалуйста, продолжай»?
– очень близко прошептал он.

«Точно, издевается», - закусив губу и краснея, подумала Лайтнинг.

– Не надо,- он снова её прервал, лаская, заставляя путаться в звуках собственного голоса, словно напоказ демонстрируя, что она врет и ему, и сама себе. Рука проникла под майку, нащупывая грудь.

– Тебе одной пощечины было мало? – наконец членораздельно сказала она, почти прошипела, жмурясь и упираясь в его плечи руками, силясь вырваться из объятий, пока он переносил свои поцелуи на её шею.

– Мало! – сладко сказал он, на секунду оторвавшись, и Клэр даже хмыкнула, но тут же напряглась, ощутив, как его пальцы, цепляясь за кожу, начали подниматься вверх, задирая майку.

– Ноктис! – твердо и уже с угрозой сказала она.

– Тише! – снова мягко успокоил он её и начал целовать оголенный плоский живот, временами, на пробу показывая свои зубы, легонько покусывать. От каждого такого эксперимента Клэр вздрагивала. Не выдержав глухоты к своим очень аккуратным просьбам, в порыве злости Лайтнинг болезненно вцепилась ногтями в его плечи, скользнув под рубашку. И почувствовала, что Ноктис сам как-то странно дрогнул, Лайтнинг покраснела и округлила глаза, понимая, что ему это нравится.

Пока Клэр судорожно пыталась смириться с внезапным открытием, принц окончательно лишил её майки. Этого предмета, уже порядком раздражающего сына короля.

Внезапно запутавшись руками и головой в трикотаже, Лайтнинг чуть не выругалась в голос - что же он делает! Разве всё это нормально? Ещё вчера он грубил ей, зажимая по углам, потом то, что он устроил ей ночью? А теперь так нежно целует… Это ничего, что ей это нравится… точнее, её телу, но вот сознание не может стерпеть такого бесстыдства!