Свет в ночи
Шрифт:
– Это было не очень приятно, – говорила я. – Мне не нравится все время говорить об этом. От этого пострадали люди.
Я думала о бедном Баке Дардаре, потерявшем работу, и больше не сердилась на него за подписанное им ложное признание. Я была уверена, что его просто запугали и он сделал это после страшной угрозы ареста и тюремного наказания. Но поведение миссис Грей оставалось загадкой, которую я могла решить только на следующий день после ее урока.
– Руби, – окликнула она меня, как только прозвенел звонок на перемену.
Я подождала, пока остальные девочки уйдут, и лишь
– Да, миссис Грей?
– Я хочу, чтобы ты знала: я ничего не придумала, – твердо сказала она и с такой искренностью, что я не могла отвести от нее глаз. – Я знаю о показаниях внука миссис Клэрборн во время слушания, но это не изменит того, что я видела, и того, о чем рассказала. Я не лгу и не плету интриг против кого бы то ни было.
– Я знаю, миссис Грей, – ответила я. – Но меня там не было. Честное слово, меня не было там.
– Мне жаль, – произнесла учительница, – но я тебе не верю. – Она отвернулась, а я осталась с тяжестью на сердце.
Выражение твердости на лице миссис Грей преследовало меня весь день. Словно миссис Айронвуд заколдовала ее, чтобы заставить увидеть то, что хотелось увидеть ей самой, и сказать то, что хотелось услышать директрисе. Как бы мне хотелось, чтобы рядом со мной хоть на несколько минут оказалась Нина, чтобы она воспользовалась ритуалами вуду и изменила ход событий.
Я вспомнила, как бабушка Катрин рассказывала мне о человеке, потерявшем свою пятилетнюю дочку, когда лодка перевернулась на болоте. Даже когда ее тело нашли, он продолжал верить, что девочка потерялась где-то на протоке. Мужчина клялся, что слышит, как она зовет его по ночам, и что временами видит ее.
– Ему так хотелось, чтобы это было правдой, – говорила мне бабушка, – что для него это и было правдой, и никто не смог переубедить его.
Может быть, миссис Грей не настолько четко все видела и не была так уверена, когда впервые говорила об этом с миссис Айронвуд, которая, вероятно, и убедила ее, что она видела меня.
Это продолжало волновать меня. Возвращаясь в конце дня в общежитие, я остановилась, чтобы взглянуть на эллинг. Если бы только я могла найти Бака, подумалось мне, и заставить его сказать правду. А вдруг мне удалось бы убедить его рассказать правду миссис Грей? Мне был ненавистен тот факт, что она продолжает так плохо думать обо мне.
Меня удивило, что Жизель еще не вернулась в общежитие, но вскоре пришла Саманта и сообщила, что сестре пришлось остаться с миссис Уэйзенберг и позаниматься дополнительно из-за ее отвратительных отметок по математике. Я знала, что Жизель, когда вернется, будет вне себя от ярости.
Я уже распаковала все вещи, собранные мной перед слушанием, и теперь заглянула в комнату Жизель, чтобы посмотреть, сделала ли она то же самое. В ее комнате царил страшный беспорядок. Из-за досады и гнева сестра все повыбрасывала из чемодана. Платья, юбки и блузки валялись на креслах и кровати, а кое-что из одежды упало на пол. Я начала подбирать вещи и аккуратно развешивать их. Когда я положила в ящик белую шелковую блузку с перламутровыми пуговицами, то остановилась, вспомнив кое-что из показаний миссис Грей.
Разве она не сказала, что девушка расстегнула белую блузку? Я не носила такой, я надевала только гринвудскую форму. Мой взгляд упал на туфли Жизель, выстроенные на дне шкафа. Кое-что привлекло мое внимание. Мое сердце забилось быстрее, когда я медленно опустилась на колени и взяла в руки пару тапочек, подошва и бока которых были испачканы грязью. Но каким образом…
Громкий голос моей сестры, жаловавшейся на то, что ее оставили в школе, оповестил о ее появлении в нашем секторе. Я слышала громкие высказывания, пока Кейт катила ее коляску по коридору. Я встала и затаила дыхание. Мой мозг гудел от предположений, казавшихся мне самой фантастическими. Прежде чем Жизель подъехала к двери в свою комнату, я спряталась в шкаф и почти совсем закрыла дверцу.
– Где моя сестра? – поинтересовалась Жизель.
– Она была в твоей комнате, – сказала ей Саманта, – убирала твои вещи.
Жизель заглянула в комнату и фыркнула.
– А кто ее просил? В любом случае, ее уже здесь нет. Саманта подошла к ней и тоже заглянула в комнату.
– Наверное, Руби ушла, пока я была в ванной.
– Замечательно. Я хочу, чтобы она узнала, что заставляла меня делать эта ужасная миссис Уэйзенберг, пока я не добилась правильного ответа.
– Поискать ее? – спросила Саманта.
– Нет. Я расскажу ей позже. Мне необходимо немного отдохнуть, – объявила Жизель и вкатила свое кресло в комнату, закрыв за собой дверь. Она посидела минуту, глядя на кровать. Потом потянулась назад и заперла дверь. Я затаила дыхание. Как только дверь была закрыта, Жизель встала без малейшего усилия, у нее даже не дрожали ноги.
И я поняла, что моя сестра может ходить!
Я медленно открыла дверь шкафа, без особенного шума, но она почувствовала мое присутствие и обернулась. Ее глаза раскрылись от изумления, но я уверена, что не настолько широко, как мои.
– Что ты делаешь? – задохнулась Жизель. – Шпионишь за мной?
– Ты можешь стоять и можешь ходить. Mon Dieu, [11] Жизель!
Сестра села обратно в инвалидное кресло.
– Ну и что? – спросила она через какое-то время. – Я пока не хочу, чтобы кто-то об этом знал.
– Но почему? Как давно ты можешь стоять и ходить?
– Некоторое время, – призналась Жизель.
– Но почему ты держала это в секрете?
– К инвалиду лучше относятся, – призналась она.
11
Боже мой (фр.). – Прим. перев.
– Жизель… Как ты могла так поступить? Все эти люди, почти твои рабы… Ты могла ходить еще до папиной смерти? Могла? – потребовала я ответа. Сестра промолчала, но ей и не требовалось отвечать. Я знала, что она могла. – Какой ужас! Ты могла бы помочь ему почувствовать себя намного лучше.
– Я собиралась сказать ему, как только нам позволят вернуться домой и уехать из этого ужасного места, но, пока остаюсь здесь, я не собираюсь никому признаваться, – объявила Жизель.
– Как это случилось? Я хочу сказать, когда ты поняла, что можешь встать?