Свет в оазисе
Шрифт:
– Сеньоры, - сказал он в заключение своей речи.
– Я желаю, чтобы у вас не было никакой неясности на сей счет. Любое найденное на острове золото принадлежит кастильской короне. Всякий из нас, кто присвоит себе хотя бы одну золотую песчинку, окажется нарушителем закона. И наказан он будет так же строго, как любой, кто украл королевское имущество.
В ответ раздалось недовольное бурчание, но никто не осмелился вступить в открытый спор с капитаном.
***
В
– Я всегда боялся этой напасти, - повторял срывающимся голосом Гонсало Фернандес.
– Чувствую, что не переживу!
Лицо его было красным, одутловатым. Веки отекли. Кожа приобрела желтоватый оттенок. Он свалился три дня назад. Болезнь началась с разъедающей головной боли, потом его начало тошнить.
– С чего ты это взял? Ведь ни один из нас зимой не умер, это не смертельная болезнь!
– убеждал его Мануэль, помогая другу сесть на лежанке, чтобы выпить воды.
Гонсало морщился: любые движения вызывали острую боль в мышцах спины, рук и ног. Мануэль поражался тому, как он горяч. Похоже было, что у Фернандеса болезнь протекает острее, чем в его случае.
Выйдя из лазарета, Мануэль поделился своими соображениями с магистром. Ответ лекаря не утешил его:
– Возможно, вы и правы, дон Мануэль, - хирург прочистил горло.
– К сожалению, у меня нет никаких знаний о том, как бороться с этой хворью. Я даже не знаю, поддается ли она лечению.
– Но вы ведь исцелили нас зимой!
– О нет, - горько усмехнулся магистр Хуан.
– Вы тогда сами выздоровели. Я только старался облегчить ваши мучения.
Из-за угла лазарета вышел колонист по имени Тристан де Сан-Хорхе.
– Магистр!
– воскликнул он.
– Нужна ваша срочная помощь! Вернулся Франсиско Хименес. Он истекает кровью!
Лекарь повернулся к Фуэнтесу:
– Дон Мануэль, я знаю, вы уже закончили свое дежурство. Но я прошу вас о личном одолжении: помогите своим сменщикам до моего возвращения.
– Разумеется, магистр.
Мануэль вернулся в лазарет, где за больными ухаживали англичанин Тальярте и балеарец Себастьян с острова Мальорка, принадлежавшего королевству Арагон.
Гонсало спал. Двое больных тихо стонали.
– Хорхе совсем плох, - шепнул Мануэлю балеарец.
Они подошли к постели, где лежал Хорхе Гонсалес, уроженец городка Тригерос в провинции Уэльва. Больной был неподвижен, глаза его были закрыты. Температура, видимо, спала. Лицо больше не было красным. Оно пожелтело, застыло, как маска, и выглядело пугающе. Мануэль вздрогнул, осознав, что Себастьян прав.
Вернувшись, магистр Хуан вывел всех троих своих помощников из лазарета.
– Астурийцы и андалусцы перебили друг друга, - сказал он без обиняков.
– Как перебили?!
– воскликнул Себастьян.
Англичанин никак не прокомментировал это сообщение.
– Когда наши бравые южане ушли из форта,- голос лекаря был, как всегда, суховат и резок, - они первым делом решили поквитаться с товарищами Торпы за убийство Хакомо. Но не сразу их нашли. Спать им было негде, и они отправились на восток, в область Магуа, где нашли заброшенное индейское поселение. Там они и жили, пока однажды Франсиско Хименес, пытаясь поймать рыбу, не наткнулся на берегу на Энао - того самого, который выпустил астурийцев из тюрьмы и ушел вместе с ними. Этот Хименес был другом покойного Хакомо. Он проследил за Энао и таким образом нашел место, где обитали астурийцы.
– Еще одно покинутое селение таино?
– догадался Себастьян.
– Да. Через несколько дней южане напали на поселок северян посреди ночи. Завязался бой.
Магистр Хуан замолк.
– Кастильцы убивают кастильцев за тысячи лиг от дома, - пробормотал Мануэль.
– Ради чего?!
– Все кончилось тем, - снова заговорил лекарь, - что в живых остались лишь три человека - сам Хименес и двое астурийцев: Эрнандо де Поркуна и Хуан Патиньо. Все трое были ранены. Диего де Торпа был убит во время одной из стычек. Хименесу, как видите, удалось вернуться в форт. Двое других, как он утверждает, остались в лесу истекать кровью, и надежды на то, что они живы, нет. Ведь выхаживать их было некому, так как их женщины во время перестрелки разбежались. Причем одна из них попала под пулю и погибла.
– Там были женщины?
– англичанин проявил, наконец, интерес к разговору.
– Вас это удивляет? Вспомните, обе компании покинули форт именно из-за этого. Выйдя из подчинения дону Диего, они тут же принялись за старое. Правда, теперь забирали женщин из селений, расположенных подальше от форта.
– Почему же Гуаканагари и его люди не сообщили нам об этом?
– спросил Тальярте, не обращаясь ни к кому конкретно.
Его собеседники задумались.
– Похоже, он нам больше не доверяет, - предположил магистр Хуан.
– Если так, то это недобрый знак. Несмотря на застарелую вражду между касиками, Гуаканагари может теперь попросить помощи у Каонабо.
Повисло молчание.
– В каком состоянии Хименес. Он выживет?
– спросил Мануэль.
Доктор ответил после небольшой паузы:
– Он уже скончался. Слишком много крови потерял, пока добрался сюда.
Все четверо стояли и удрученно молчали, не зная, что сказать.
– Теперь нас осталось двадцать восемь человек, - произнес Тальярте.
Однако он недолго был прав в своих расчетах. К вечеру следующего дня шесть больных, включая Гонсало Фернандеса, скончались. Еще четверо остались в живых.
Форт Ла Навидад насчитывал теперь двадцать два колониста.
Мануэль с печалью вспоминал умершего друга. Гонсало не было и двадцати пяти лет. Какая короткая жизнь! Если бы он не подхватил эту болезнь, которая так страшила его. Если бы не остался в Ла Навидад, а вернулся бы в Кастилию вместе с адмиралом. Если бы "Санта-Мария" не села на рифы возле северного берега Эспаньолы. Если бы Гонсало с самого начала не оказался в составе экспедиции Колона. Так много "если бы", и при каждом из них Гонсало мог бы сейчас жить.