Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Они развернулись и снова поскакали на север. Латиф же привязал лошадь у дерева и с осторожностью вступил в лес. Чем дальше он шёл, тем больше сгущался сумрак. Опыт охотника подсказывал Латифу прислушаться к звукам. В лесу стоял лёгкий шелест листвы. Однако был и другой звук. Он доходил откуда-то справа. Пригнувшись, Латиф прошёл под косым стволом бука и пошёл на этот едва слышный звук. Иногда этот звук пропадал, и Латиф замирал на месте и получше прислушивался… Вот он снова услышал этот звук, похожий на хруст, где-то в ста шагах слева от себя.
Латиф пошёл в этом направлении и вскоре заметил некий силуэт. Он был таким же косым и корявым, как деревья вокруг. Кому бы ни принадлежал этот силуэт, он медленно двигался на юг, часто останавливаясь и сворачивая с пути. Латифу это показалось странным, и он осторожно подошёл поближе.
Черты силуэта становились яснее — это был какой-то согбенный старик, который еле держался на ногах и дрожал с каждым шагом. Этот старик что-то бормотал и с трудом передвигался.
Латифу что-то показалось знакомым в этом старике.
— Эй! — позвал он, выйдя из-за дерева.
Старик встал на месте и попытался повернуть свою едва заметно дрожавшую голову. Так и не посмотрев на Латифа, старик судорожно повернул налево и пошёл прямо, снова что-то бормоча себе под нос.
Латиф получше присмотрелся к этому старику. Он был худощав, голова поникла к груди и колени были слегка согнуты. Он переступал мелкими шажками и шатался, словно продрогшая собака. Тем не менее Латиф понял, что когда-то этот человек был высоким, широкоплечим и здоровым. Ему почему-то всё ещё казалось, что он знает этого старика.
Латиф обратил внимание на его одежду. Она вся была грязной и порванной. Однако эта льняная рубаха когда-то была голубой, совсем как…
— «Не может быть», — встревожился Латиф и подбежал к старику. Он остановил его и повернул в свою сторону. Посмотрев старику в лицо, Латиф пришёл в ужас — это был Фозил.
У пропавшего друга и бывшего подопечного Латифа была иссохшая, шелушистая кожа, словно он весь покрыт перхотью. На его лицо было страшно смотреть — она была исполосована морщинами, словно Фозилу было тысячу лет. Кожа на щеках усеяна трещинами, словно засохшая земля, не видевшая дождя десятки лет.
— Фозил, это ты? — потрясённо спросил Латиф.
— Я… ищу… еду, — проговорил он, выдыхая пылью.
— Фозил, это я, Латиф, — он потряс друга за плечи. — У меня есть еда.
— Вы… п-принесли… ему… еду? — Фозил с трудом, подрагивая, поднял глаза на Латифа. От худобы глаза Фозила провалились внутрь и также были в трещинах. — Он… голоден. Он… страдает… Вы… слышите… как он… п-поёт? — мёртвым, серым взглядом Фозил, не моргая, смотрел на Латифа.
— Кто поёт? Фозил, это я, Латиф. Ты не узнаешь меня? — недоумевал он.
Фозил тяжело моргнул и новым взглядом будто бы узнал Латифа.
— Ты… — протянул он. — Нашёл м-меня, — вздохнул он.
В этом вздохе было отчаяние, радость и облегчение, перемешанное с пылью.
— Да! — отрывисто вздохнул Латиф с широкой улыбкой. — Где ты был? Что с тобой случилось?
Фозил снова моргнул и его взгляд опять стал пустым, как у мертвеца. Его голова тяжело склонилась набок. Он повернулся и хотел было уйти, но Латиф остановил его.
— Н-нужно п-принести ему еду, — пробормотал Фозил, выдыхая пылью. — Он… г-голоден. Я… д-должен п-помочь.
— Фозил, о ком ты говоришь? — спросил Латиф. — Где Фаррух? Это ему нужна помощь?
— Фаррух… отдал… свою… душу, ч-чтобы п-помочь… ему, — с трудом проговорил Фозил.
— Что ты несёшь, Фозил? — негодовал Латиф. — Фаррух мёртв?
Фозил молчал и Латиф тряхнул его за плечо. Тот снова моргнул и, с усилием посмотрев на Латифа, припал к нему. Латиф поймал беднягу руками.
— Прошу тебя… убей меня, — взмолился Фозил.
— Зачем? Нет! — Латиф был потрясён такой просьбой.
Снова моргнув, Фозил опять начал бредить:
— Принесите… себя… в жертву… ради его… блага. Избавьте… его… от страданий.
— Со мной ещё трое ребят. Мы поможем тебе. Мы вернём тебя домой, — Латиф опустил взгляд и достал бурдюк с водой. Он хотел дать его Фозилу и, посмотрев ему в глаза, он опять заметил, что Фозил смотрит на него изнеможённым, умоляющим взглядом.
— Освободи м-меня, — сказал он хриплым, едва слышным голосом. — П-прошу… убей м-меня и… беги.
— Нет, — Латиф качал головой. К его глазам подступали слёзы. — Позволь помочь тебе.
Фозил тяжело закрыл глаза и медленно открыл их.
— Он… зовёт меня. Слышишь? — Фозил отошёл от Латифа. — Он… зовёт и т-тебя. Т-твоя душа… Наши… д-души… Он… страдает. Он… г-голоден.
Латиф не находил слов. Он не знал, что делать. Он оглянулся по сторонам — зря он опустил спутников. И лошади рядом нет. Он бы увёз Фозила прочь от этого мрачного места. Когда он снова посмотрел на Фозила, тот стоял к нему вплотную. В глазах Фозила было отчаяние.
— Я не могу… больше… этого выносить, — от него пахло пылью и песком. — Он… ужасен. П-прошу, убей… м-меня.
На левом бедре Латифа висел короткий меч, а на правом кинжал. К нему и потянулся Фозил.
— Освободи м-меня… от… этого… бремени. Убей.
Рука Фозила дрожала, и он не смог достать кинжал. Латиф же не решался этого сделать. Он смотрел в серые, сухие глаза Фозила. Они умоляли его, но Латиф качал головой. Слёзы текли к щекам Латифа.
— Неужели нет способа помочь тебе? — он всё ещё надеялся, что его спутники вот-вот вернутся и они вместе повезут его в Расулабад. Может, Расим сможет помочь. В конце концов, Фозил был ему верным слугой столько лет.