Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Ты не представляешь, насколько Расим хитёр, — сказал султан. — Моя алчность и тяга к богатству не сравнятся с его коварностью и жаждой власти.
— Я помню его желчный взгляд, когда вы мне поручили найти Чёрный рубин.
— Словами ему не удалось убедить меня, выдать за него дочь. Теперь он хочет получить желаемое кровью, — султан сердито сжал кулаки. — Гнусный шакал!
Вспомнив письмо Одила, Азим задумался и спросил:
— Если Расим смог одолеть ведьм, как вы собираетесь справиться с ним?
— Я созвал отряд изгнателей, — ответил султан. — Они присоединятся к нам в Расулабаде.
— В Расулабаде? — переспросил Азим.
— Члены отряда разъехались по городам всего Рахшонзамина. Получив моё письмо, они соберутся в обусловленном месте и направятся в столицу Зебистана, — пояснил Бузург. Однако этого ответа было недостаточно Азиму, и султан добавил, — Разбив отряд копейщиков, я намерен пойти на Расулабад. Нужно покончить с клеветой Расима и скинуть с трона этого ехидного узурпатора.
— Кто тогда займёт трон? — спросил Азим с опасением, что султан скажет «Я».
— Пусть народ Зебистана сам выберет нового падишаха, — не раздумывая, ответил султан. — Моя цель — вернуть дочь.
Азим согласно кивнул с чувством облегчения. Он убедился, что его тесть не жаждет власти.
Оба молчали, думая об одном. Султан спустился на несколько ступеней вниз и посмотрел на запад. Солнце уже склонялось к горизонту. Близился вечер. В садах-лабиринтах собирали ранний урожай винограда и срывали увядшие бутоны роз. В детстве Зилола любила прогуливаться и играть в этих лабиринтах и помогать слугам. Она часто звала его поиграть с ней, но, став постарше, перестала из-за его постоянных «в другой раз». Зная, что время не вернуть, Бузург с сожалением отвёл взгляд. Он посмотрел на зятя, который задумчиво смотрел вдаль. Они оба понимали, что могут не вернуться и не увидят больше ту, которую любят.
— Я вижу по твоим глазам, как сильно ты скучаешь по ней и… — султан повернулся и тоже посмотрел вдаль, — возможно, больше, чем я.
— Я отдам жизнь ради неё, — заявил Азим, посмотрев на тестя.
Султан озадаченно посмотрел на зятя и поднялся на одну ступень.
— Люди не враждовали между собой больше трёх тысяч лет после Великого конфликта. Казалось, между нами вновь воцарилась идиллия. Однако… ничто не вечно в этом мире, — слабо покачав головой, договорил султан и вновь посмотрел на запад. — Когда сядет солнце, миру настанет конец, — султан вернулся к зятю и положил руку ему на плечо. — Иди домой, Азим, — негромко попросил Бузург. — Проведи этот вечер со своей семьёй. Попрощайся с ними. Завтра мы идём на войну.
— А как же вы, мой господин? — спросил Азим.
— Обо мне не волнуйся, сынок, — улыбнулся в ответ султан. — Ко мне должен прийти ювелир, мой старый друг. Он должен принести мне кое-что. Мы с ним вспомним былые времена, когда детьми босиком бегали по этим лабиринтам, — Бузург с ностальгией посмотрел на живую изгородь, составляющую стены этих лабиринтов.
— Приятного вам вечера, отец, — Азим учтиво склонил голову, приставив руку к сердцу.
Повернувшись налево, юноша пошёл в сторону лабиринта. Султан же с недоумением смотрел ему вслед и спросил:
— Ты куда?
— Я не султанзаде, — ответил Азим, оглянувшись.
— Однако ты муж султанзаде! — с улыбкой заявил султан и поманил юношу к себе. — пойдём, — сказал он, когда зять подошёл к нему. — Слуги уже должны были привести твоего жеребца. Позволь мне проводить тебя.
— Спасибо, мой господин. Я буду очень рад.
Они спустились с лестницы на мраморную площадь и пошли вперёд. Глядя на фонтан, Азим вспоминал свадьбу, а Бузург, глядя на бежевый мрамор с золотыми прожилками, вспоминал своего отца.
— Когда-то эта площадь была вымощена золотыми плитами, но мой отец заменил их на мрамор, сказав, что золото в полдень бьёт в глаза, — поведал султан. — Мой отец очень любил прогуливаться по этой площади именно в полдень. Он хотел заменить и золотые ступени… но был постигнут Зелёной хворью, — с грустью договорил султан. — Сейчас это золото переплавлено в монеты с его профилем. Все они хранятся в казне, под дворцом и никто их не использует, — вздохнул султан.
— Я не знал об этом. Почему на нынешних золотых монетах нет вашего лица? — спросил Азим.
— На монетах никогда не высекали лица султанов, — ответил Бузург. — Мой отец хотел внести новшество, но перед смертью он отказался от своего решения.
— Мне жаль вашего отца, мой господин.
— Страшно посчитать сколько жизней унесла Зелёная хворь, — подумав, проговорил султан.
— В этом действительно виноваты ведьмы?
— Виновные не признаются в содеянном, — многозначительно ответил Бузург.
— Я слышал вы…
Бузург знал, что хотел сказать Азим, и перебил его:
— Мне пришлось. Я был зол, а когда ведьмы нагло приходили ко мне и предлагали помощь, я приходил в ярость.
— Зачем им помогать, если они сами и наслали на нас эту чуму? — недоумевал Азим.
Тем временем, они дошли до конца площади, где их ожидал слуга-конюх. Молодой человек в серых одеяниях с узорами виноградной лозы и зелёным распашным камзолом тоже с узорами лозы держал Катрона под узду. Он склонил голову, когда к нему подошли султан с зятем.
— Ваш жеребец накормлен и напоен, молодой господин, — доложил конюх.
— Спасибо, — сказал Азим и взял поводья с рук конюха, тот учтиво поклонился господам и удалился.
— Не забивай себе голову тем, на что нет ответа, — посоветовал султан. — Не на все вопросы есть ответы, — Бузург посмотрел Азиму в глаза. — Сейчас, чтобы спасти Зилолу, у тебя должна быть ясная голова. Езжай домой, Азим, и не проспи войну.
Азим коротко усмехнулся, попрощался с султаном и поехал домой. Его, правда, глодал ещё один вопрос — если Расим собирается развязать войну, причём тут дэв, которого упомянул в своём письме Одил? Юноша хотел уточнить, но после многих неудачных попыток он извлёк для себя урок и не стал расспрашивать про дэва. Он согласился с султаном — сейчас он должен сосредоточиться на победе над колдуном, чтобы спасти его любимую Зилолу…