Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Глупая ведьма.
Она не смогла справиться с колдуном, как обещала. И что теперь им делать?
Страх помог гвардейцам с выбором. Потупив взгляды, они подвели руку к сердцу и опустились на одно колено. Склонились даже Одил, чтобы не вызвать гнев падишаха, и Фозил, убежавший к служебной двери. Ахдия же покинула аудиенц-зала ещё до того, как была повержена Нигора.
Латиф же остался на двух ногах и верен себе, несмотря на дрожь в спине. Он был готов принять смерть.
Глядя на гвардейцев, Расим коротко улыбнулся и одобрительно кивнул.
— Закуйте ведьму в серебряные кандалы и отведите в мою темницу, — велел падишах двух гвардейцам, что были справа от него. — Одил покажет вам дорогу.
Те кивнули и подошли к всё ещё лежавшей без сознания ведьме.
— Будьте нежны и учтивы с ней, она мне дорога, — мягко потребовал падишах.
Гвардейцы ещё раз кивнул, осторожно подняли Нигору и, следуя за Одилом, вынесли её из аудиенц-зала.
— Помогите ему подняться, — приказал Расим двум другим гвардейцам, не сводя глаз с Орзу, который всё пытался дотянуться до меча. — Этот меч тебе не поможет, — холодно заявил Расим. — Тебе больше никто не поможет, — иронично добавил он.
Двое гвардейцев схватили Орзу за подмышки и бесцеремонно поставили его на ноги.
— Сдаётся мне, вы давно спланировали всё это с Мехри, — падишах развёл руками, медленно подходя к Орзу. — Признаюсь, план был хорош, — Расим язвительно улыбнулся. — Убить падишаха Нодира с наследниками и посадить на его место вашего ублюдка.
— Не смей… — Орзу хотел возразить, но вместо этого откашлялся кровью.
Расим схватил Орзу за шиворот и с презрением посмотрел ему в глаза.
— Ты можешь кому угодно твердить, что отпрыск Мехри — это третий сын Нодира, но я-то прекрасно знаю, что это твой ублюдок, — негромко процедил Расим. — О-да, — протянул он в ответ на удивлённый взгляд Орзу. — Я знаю всё о вашей интрижке с Мехри. Женившись на ней, Нодир разлучил её с её любовью из Чехры. Тогда она нашла утешение в тебе. Падишах Нодир любил её и из-за уважения к её дяде всё прощал. По вечерам, когда Мехри нежилась и грелась в твоих объятиях, Нодир напивался и изливал мне душу. Он говорил, что это временное влечение и что скоро она забудет свою любовь и осознает ошибку. Хм… Глупец. Знаешь, что мучило его больше, помимо того, что его лучший друг спал с его женой?
Расим выжидательно посмотрел в глаза Орзу и сам же ответил:
— Он не был уверен, что Носир и Мунир были его сыновьями, ведь чем больше они росли, тем меньше становились похожими на него. Признай, у Носира были твои губы и подбородок, а у Мунира были твои круглые глаза и короткие брови. Лишь слепой не заметил бы сходства между вами. Я не мог видеть, как падишах страдает, и избавил его от мук, — тихо сказал Расим, и плевать, что эти двое гвардейцев слышали его. — Вскоре я избавился и от его детей, — Расим злорадно улыбнулся и, приблизившись к уху Орзу, добавил, а точнее поправил, — твоих детей. Скоро я доберусь и до твоего третьего ублюдка, — шепнул он в ухо Орзу и посмотрел в его потрясённые глаза.
Визирь предатель пытался вырваться, но Расим парализовал его коротким импульсом.
— Сначала, я избавлюсь от тебя, — с презрением процедил Расим.
Приставив кончики пальцев левой руки к виску Орзу, Расим призвал тонкие струи огня, которые словно мелкие искры молнии вошли в голову Орзу. Тот издал свой последний, короткий вздох. Голова Орзу обуглилась изнутри. Глаза на мгновение превратились в раскалённые камни и тут же остыли. Расим слегка толкнул предателя и тот упал спиной на пол. От удара голова Орзу разбилась на головешки.
Расим опустил глаза и хладнокровно смотрел, как из шеи вытекала кровь и тушила тлеющие осколки головы. Когда потух последний кусок, Расим исподлобья скосил взгляд на Латифа.
— Ты, — протянул он сквозь зубы, — остаёшься непоколебим? — Расим повернулся и сделал несколько шагов в сторону воеводы. — То же самое я могу сделать с тобой. Одного из них я поставлю на твоё место, — падишах головой указал на двух гвардейцев, которые в ужасе отошли от тела Орзу. — Увидев, что сейчас с тобой произойдёт, они уж точно приведут мой приказ в исполнение, — Расим с угрожающим видом надвигался на Латифа. — И тогда твои копейщики пойдут на Арруж. В этот раз они подчинятся мне. Вопрос только в том, сделают они это по своей воле… или по моей? — сдвинув брови, Расим выжидательно посмотрел в глаза Латифу.
Воевода был потрясён, разочарован и напуган. Даже после смерти Орзу он не хотел подчиняться Расиму, но его собственная смерть не облегчит жизнь его копейщикам. Колдун всё равно отправит их на войну.
Ни ведьма, ни клинок Орзу не смогли сразить колдуна. Так как же его одолеть? Хитростью?
В надежде, что решение найдётся в Арруже, Латиф потупил взгляд, приставил правую руку к сердцу и опустился на правое колено.
— По своей воле, — сказал он, склонив голову.
«Младенцем, у Зилолы во сне иногда дрожали губы, словно её кто-то напугал, иногда она широко улыбалась, словно её кто-то рассмешил. Глядя на неё, я вспоминал, как Арогин рассказывала о младенцах, за которыми когда-то присматривала. Она называла это самым милым занятием во всём мире и грезила о своём ребёнке… Хорошо, что ведьмы не способны зачать, как она призналась в кандалах».
Султан Бузург ибн Махмуд, Мемуары об Арогин.
— Азим… Азим, просыпайся… Азим вставай…
Юноша в который раз слышал, как мать зовёт его, но он не хотел вставать с постели. Он спал в своей старой кровати у стены, обнимая шёлковую подушку своей жены. Кошмары больше не мучили Азима. Однако он не мог уснуть по ночам, беспокоясь о состоянии Зилолы.
— Азим! К тебе пришли, — сообщила мать из-за двери.
— Рауф… Скажи, я скоро встану, — спросонья пробормотал Азим. — Рауф?
Азим нехотя повернулся на другой бок и краем глаза посмотрел на соседнюю кровать — младшего брата не было в комнате. Азим вздохнул и свесил руку с кровати.
— Азим! Тебя ждут, — мать постучалась в дверь.
— Ладно… Встаю, — проворчал Азим.
Словно неуклюжий медведь, Азим встал с кровати, заправил постель, переоделся в коричневую рубашку и серые шаровары и вышел из комнаты.
— Сколько можно спать? — Зарина стояла у двери и порицательно качала головой. Её голос был негромким, чтобы гости внизу не услышали, но тон был упрекающим. — Скоро уже полдень, а ты всё спишь, — на самом деле до полудня было ещё три сойи. — Иди, — Зарина легонько толкнула сына за плечо, — тебя уже заждались.