Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Кто? — потянувшись, спросил Азим.
— Двое гонцов из дворца. Султан послал их за тобой, — ответила Зарина, следуя за старшим сыном в низ.
— А где Рауф? — зевнув и протерев лицо, спросил юноша.
— Он ранним утром пошёл на сборы. Кажется, у них скоро соревнования по борьбе.
— Да, — подтвердил Азим. — Он рассказывал об этом ночью, — вспомнил юноша.
Они спустились в прихожую, где Сорбон со своим спутником встали, склонили головы и прижали руку к сердцу.
— Да хранит вас Всевышний, господин! — в один голос поприветствовали они.
— Пусть он оберегает и вас, — Азим учтиво кивнул.
Осознав это, Азим удивился самому себе, так как сделал это машинально. Видимо, он уже начал привыкать к тому, что придворные называют его господином и склоняют перед ним голову.
— Его светлость султан отправил нас за вами, молодой господин, — сообщил Сорбон, шагнув вперёд. — Его светлость просит, чтобы вы скорее явились во дворец.
— И давно вы здесь? — поинтересовался Азим, отведя взгляд на мать.
Гонцы промолчали, чтобы их ответ не прозвучал как укор в сторону хеш-султана.
— Они просидели здесь полтора часа, пока я будила тебя, — вместо них ответила Зарина и мимо сына прошла на кухню. — Иди, умойся и приходи… завтракать.
— Что-то срочное? — Азим обратился к Сорбону.
Юноша полагал, что нет, раз уж они столько прождали.
— Его светлость созвал срочный совет визирей и военачальников, — ответил Сорбон. — Ваше присутствие обязательно, молодой господин.
— Простите, что заставил вас ждать, — Азим прошёл к входной двери. — Я быстро умоюсь, переоденусь и мы пойдём во дворец.
— Не поев, никуда не пойдёшь! — предупредила Зарина из кухни.
Азим вышел из дому и вскоре вернулся с бодрым лицом. Он ещё раз поприветствовал придворных слуг и по требовательному взгляду матери направился на кухню.
— Прошу, разделите со мной утреннюю трапезу, — Азим пригласил гостей на кухню.
— Благодарим, молодой господин. Мы подождём вас тут, — Сорбон и второй слуга прижали руку к сердцу.
— Я настаиваю!
Дойдя до двери в столовую, Азим замер, осознав, что его тон только что прозвучал повелительно. Он снова удивился самому себе и мягко добавил:
— Так будет быстрее.
Хотя, подчинившись, придворные слуги уже следовали за ним.
Зарина накрыла скатерть, принесла горячего молока, орехи, изюм, сладкое печёное, нарезанные фрукты и фатирмаску с горячим растительным сливочным маслом.
Азим поел вместе с придворными, не задавая им больше вопросов. Поблагодарив мать за еду, юноша направился в свою спальню переодеваться. Он остановился у двери и не решался войти. Помедлив, юноша приоткрыл дверь и ему в глаза сразу бросилась пустая кровать. Азим с грустью вздохнул и вошёл внутрь.
Эта комната была не такой просторной, как покои Зилолы во дворце. Всего шесть на пять газов. В этой комнате слева от двери был альков для стопки курпачей и подушек, на стенах были резные ниши для шкатулок, аромаламп, украшений и другой утвари.
Азим давно не заходил в эту спальню. Каждый раз, подходя к двери, он вспоминал, что Зилолы там нет. Он разочарованно уходил. Юноша невыносимо скучал по своей жене, но сейчас было не время тосковать. Возможно, султан нашёл решение и хочет обсудить его на совете, либо он хочет узнать результаты поручений, данных визирям и военачальникам?
Да что гадать? Нужно скорее отправляться во дворец.
Азим подошёл к внутристенному трёхдверному шкафу с зеркалом посередине. Придворный плотник и мастер над резьбой украсили этот шкаф золотыми рамками и геометрическими орнаментами. Азим надел белые льняные штаны, белую короткую рубашку. Поверх неё он надел белый шёлковый кафтан с серыми косыми широкими и тонкими линиями. На пояс юноша намотал широкой шёлковый золотистый платок, а поверх кафтана надел белый камзол без рукавов с золотистой вышивкой лозы. На голову он повязал короткую чалму из лёгкой, белой и бордовой ткани.
Перед тем как выйти, он оглянулся на постель и негромко проговорил:
— Прошу тебя, Всевышний, сохрани жизнь моей жене и дай терпения Рудобе… Я сдержу своё слово.
В прихожей Азим надел на ноги летние тканевые белые сапоги с золотистой и бирюзовой вышивкой. Попрощавшись с матерью, вместе с придворными слугами они верхом отправились во дворец…
Как подобает, Азим сменил сапоги на серебристые сандалии в гардеробной и прошёл в малый тронный зал. Там собралось ровно столько людей, сколько их было, когда юноша вернулся с пещеры во второй раз. В отличие от того раза, они сидели на курпачах, но разом встали и повернулись к Азиму. Приставив руку к сердцу, они учтиво склонили голову в приветствие хеш-султана. Азим ответил тем же и подошёл к трону султана.
— Простите за опоздание, мой светлый господин, — юноша низко склонил голову и подвёл руку к сердцу.
— Ты пришёл под самый конец, — хмуро сказал Бузург. Он был одет в белые одеяния с золотистыми узорами. Пышная бело-золотистая чалма была украшена мелкими кусками Чёрного рубина, инкрустированных в серебряные булавки. — Держи, — он протянул зятю свёрток.
Юноша взял желтоватый свёрток, отошёл в сторону от трона и, пока он его читал, султан обратился к визирям и другим собравшимся людям.
— Всё, что вы не успели сделать, вы закончите в пути. Сейчас, идите домой. Проведите остаток дня со своей семьей. Завтра с рассветом мы выступаем на защиту Арружа.
Все снова встали с места, разом поклонились султану и, не спеша, начали покидать малый зал.
Тем временем, Азим с удивлением дочитал послание из Расулабада, в которой было сказано следующее:
«Пусть солнце озарит Ваше правление! Пусть Всевышний ниспошлёт Вам долгую жизнь! Я с сожалением вынужден сообщить Вам, что Расим продолжает очернять Ваше светлое имя перед народом Зебистана. Его цель — вызвать ненависть к Вам и Ахоруну. Он хочет породить вражду между двумя государствами.