Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Первое фарвардина — первый день весны, день весеннего равноденствия, первый день нового три тысячи сто двадцать третьего года Эпохи человека. Наступил Навруз и, кажется, настроение должно быть праздничным. Однако с самого утра Зарина была какой-то растерянной, озадаченной и торопливой. С первыми лучами солнца она принялась заготавливать продукты для праздничных блюд и угощений на вечер. Ей не терпелось поскорее пойти на праздничное поле у дворца и взять с собой старшего сына, но дел было невпроворот.
Зарина закончила на кухне, но оставалось ещё убраться в доме и во дворе и украсить их. Она всегда желала иметь дочь, чтобы была её помощницей. Всевышний же подарил ей двух сыновей. И теперь, когда старший вырос, её хотелось невестку. За последний год она часто думала об этом. Порой ей бывает одиноко, когда в доме никого нет, а с невесткой можно было бы скрасить досуг.
Зарина бесшумно вздохнула, глядя на Азима. Она дала ему выбор, о котором говорит уже весь город, а он сам об этом молчит. За это время он ни разу не обмолвился о том, нравится ли ему кто-то, или есть ли у него кто-то на примете. Он даже не выбрал из тех, кого их матери или тёти приводили в их дом сами. Покачав головой за спиной старшего сына, она снова вернулась на кухню. Видимо, помощница ещё не скоро вступит за порог этого дома.
Правда, сыновья всегда помогали ей по дому, как и сегодня. Хотя сейчас ей помогал только Азим. Рауф же, названный в честь её покойного отца, всё ещё спал в уютной постели.
Пока Зарина нарезала зелень и месила тесто, Азим расставлял по подоконникам и столам керамические тарелки с проросшей пшеницей, что является традиционным символом Навруза под названием «Суманак» или «Сабза». У входа Азим поставил сабзу на белых блюдцах с узорами зеленых лепестков. Затем он начал обвешивать стены (ближе к углам) длинными полотнами атласа разных оттенков. Одни полотна были в разводах, другие с широкими или тонкими полосами. И хотя основной цвет атласа отличался друг от друга, во всех них присутствовал зелёный — цвет процветания и новых надежд.
Глядя на то, как Азим украшает кухню такими полотнами, иногда Зарина подглядывала на сына с новой надеждой, но затем с необъяснимой пустотой опускала глаза. Сын, помогающий матери — гордость всех женщин. Зарина, конечно, гордилась своими сыновьями, но, когда тебе помогает твоя дочь или невестка — это совсем другое дело. Дочь или же невестку можно научить всему тому, чему тебя учила твоя мать или свекровь. В народе говорят: «Какая мать, такой будет и дочь». С дочерью можно поделиться семейными, традиционными рецептами или же, в конце концов, просто поговорить по-женски. У Зарины не было дочери, зато она делилась некоторыми рецептами с Рауфом, который проявляет интерес к готовке. Однако это не унимало её душевной тоски.
Зарина подошла к резному шкафу в правом углу кухни, чтобы достать из верхней полки праздничную утварь. Повесив последнее белое полотно атласа с тонкими зелёными и серыми полосами в левом углу, Азим подбежал к матери и не позволил ей брать тяжёлую хрустальную посуду. Он сделал это сам.
— Спасибо. Положи туда, — негромко сказала Зарина и указала на стол.
Зарина долго смотрела на сына, не решаясь задать вопрос, который уже давно вертится у неё на языке. То, что Азим за всё это время ни разу не заикнулся о своей женитьбе, начало беспокоить Зарину. Почему он не говорит об этом? Может, он затрудняется в выборе? Тогда почему не спрашивает совет?
Зарина понимала, что Азим всё ещё учится у отца, она также понимала, что сын не хотел спешить с женитьбой, но иногда можно же об этом подумать. Она также помнила, что дала ему три года на выбор. Но, раз уж Азим не хочет пока делать выбор, действовать придётся ей самой. Зарина твёрдо решила подтолкнуть старшего сына к выбору, чтобы он хотя бы начал думать об этом.
— Всё хорошо, матушка? — спросил Азим, уловив на себе пристальный и задумчивый взгляд матери.
Зарина затейливо улыбнулся и ответила:
— Оденься хорошо. Я хочу, чтобы ты пошёл со мной на праздник. И разбуди брата.
— Хорошо.
Азим разложил хрустальные миски для фруктов на столе и поднялся наверх.
Азиму потребовалось немного времени, чтобы нарядиться. Вскоре он встал перед матерью в чёрном распашном камзоле, тёмно-серых свободных штанах и в рубашке посветлее штанов. На голову он надел круглую, плоскую тёмно-зелёную тюбетейку с серым растительным узором. От вида своего сына Зарины мило улыбнулась. Она восхищалась каким симпатичным юношей вырос Азим, и как сильно он напоминает своего отца в его возрасте. Правда, синие глаза красят Азима ещё больше.
— Как я выгляжу? — улыбка матери смутила Азима.
— Завидно, — прошептала Зарина.
Свободные рукава хлопкового камзола доходили до локтей Азима, а их края украшены широкой серой тесьмой с ненавязчивыми элементами растительного узора, содержащий несколько маленьких зелёных четырёхлистных клевера. Правый борт камзола был прошит плотными серыми и зелёными стежками, а левый (верхнюю часть) украшало полотно из молочно-серого атласа с тёмно-зелёными ромбовидными разводами. Шёлковую рубаху с неглубоким вырезом он заправил в штаны. На поясе он завязал платок из адраса того же цвета и узора, что и надшивка его камзола. С внутренней верхней части его левой штанины такой же серый атлас с тёмно-зелёными ромбами тянулся к внешней стороне колена. Этот элемент украшения его штанов сужался сверху вниз. Правая штанина украшена объёмной вышивкой виноградной грозди из светло-зелёной шёлковой нити, а по бокам были виноградные лозы. Однако элементы украшения штанов были частично скрыты под подолом камзола.
Смущённый комплементом матери, Азим опустил взгляд и направился к выходу, чтобы обуться в веранде.
— Ты разбудил Рауфа? — спросила Зарина.
— Он будет дожидаться отца, — ответил Азим, надевая галоши на расшитые ичиги. — Вместе они пойдут на состязание по борьбе.
— Что ж, там мы с ними и увидимся, — заключила Зарина.
Ей самой не нужно было переодеваться. Она заранее надела розовый атлас. Зарина всего лишь сняла с себя фартук и надела красную прозрачную накидку, расшитую золотистыми розетками. Она также обмотала широкий шёлковый зелёный платок вокруг головы и была готова идти на праздник.
В воздухе стоял запах зеленеющей травы и аромат цветущих деревьев. Зеленовато-голубое небо было безоблачным и птицы тоже не летали. Утренняя прохлада оставалась в тени, а выйдя из неё, солнце мягко грело кожу. Азим направился к конюшне, но мать окликнула его.
— Стой, Азим! Пойдём пешком. Нам некуда спешить. К тому же, твой отец забрал одну из лошадей.
— «Пора купить третью лошадь», — подумал Азим, следуя за матерью к воротам.
Вниз по северным и северо-восточным улицам они за две сойи добрались до места празднества. Заметив башни дворца, сердце Азима жарко застучало, ибо праздничная поляна была развёрнута на северной окраине поля, окружавшее дворец. Праздничную поляну также коротко называют «Ид-майдан». Оно было обставлено различными шатрами и лавками, среди которых Азим очень надеялся встретить Зилолу. Ради этого он и подготовил свой наряд ещё неделю назад, подстригся, а прошлой ночью побрился. Последний раз он видел султанзаде здесь, в лабиринтах дворца. С тех пор он каждую ночь мечтал увидеть её в своих снах, поскольку другие его визиты в лабиринт с дядей Адхамом были безуспешны. К его сожалению, сны также подводили.