Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Пара трижды поклонилась всем с руками у сердец и отошла ко входу в шатёр. Тёмно-каштановые волосы невесты водопадом ниспадали из-под платка к её нежно выступающим ягодам. Окрашенные сурьмой веки прикрыли карие миндалевидные глаза. Она доверилась своему малику вести её. То, как он поведёт её к шатру, будет означать то, как он будет вести себя с ней — это им объяснили наставницы у казанов.
Длинноногий парень, привыкший ходить широкими шагом, учтиво сократил свой шаг, чтобы его малике не пришлось бежать за ним. Этот поступок зажёг искру симпатии и уважения к молодому человеку в сердце девушки.
Наставница этой семёрки кивнула юноше в знак позволения, и пара вошла в шатёр, где они смогут познакомиться и узнать друг друга получше.
Первая пара скрылась с глаз, и мероприятие продолжилось. С тех пор не прошло и сойи, когда начали находить и другие камни. Молодые люди, нашедшие заветные камни, подходили к своим невестам, произнося нужные слова стихотворения. Невесты рядом со своими женихами также опускали платок перед своими лицами, дабы их никто больше не видел до благословения султаном. Эту традицию чтили все, согласно которой на «Туй-сумалак» участницы не скрывают свои лица, чтобы привлечь молодых людей своей внешностью. А после того, как их камень найдут, они скрывают лица платком. Даже жених не вправе заглянуть под платок или попросить его открыть, пока султан не объявит их мужем и женой.
Однако мероприятие не приостанавливали ради каждой новой пары, чтобы проводить их в шатёр, как это было для первой пары, что также входит в обычай «Туй-сумалака».
Азим из первых рядов с интересом наблюдал за происходящим. Кто-то из-за спины подсказал ему, что настала его очередь. Засмотревшись, юноша не заметил, как снова оказался в очереди. Он повернулся и с вежливой улыбкой пропустил густоволосого конопатого парня на голову ниже себя и вышел из поредевшей очереди. Зарина, которая стояла в стороне, пришла в недоумение от такого поступка сына.
Парни у казанов с восхищением черпали сумалак. Одни ели деревянными ложечками, другие ели с рук. Позади очереди загудел карнай, а барабан подхватил его громкую мелодию. К ним присоединилась и флейта. Молодые люди снова начали петь и плясать в тридцати газах от поляны трапезы. На двух столах устроили борьбу на руках. Недалеко от них тянули канаты. Иногда возгласы состязающихся и их смотрителей заглушали музыку и песнопение.
— Иди же к ней! — кто-то прокричал, и Азим снова повернулся к шатрам.
Тот самый конопатый юноша, который определённо был сверстником Азима, стоял в шаге от казана и с ужасом смотрел на камень на своей ладони. Парнишка весь дрожал он волнения и нерешительности. Глубоко вздохнув, он всё же начал медленно подходить к той, кому принадлежит этот камень.
Азим прошёл чуть вперёд, чтобы взглянуть на ту девушку, и понял причину колебаний того приземистого парня. Девушка была, по всей видимости, лет на четыре старше находчика и к тому же выше на голову.
Азим улыбнулся, то ли в сочувствии, то ли в насмешке, и подошёл к дяде. Он вспомнил, как однажды летом после работы на посевных полях отца решил умыться и смочить горло. Азим тогда пошёл к ручью и, сев на корточки, черпнул воды. В руках, сложенных лодочкой, кроме воды он случайно набрал немного ила и несколько мелких камней. И здесь, посреди праздничного процесса «Туй-сумалака», у него возник очередной вопрос.
— Что будет, если в чашке обнаружится больше одного камня?
Зарина в это время тоже подошла к деверю, и Азим смотрел на них обоих в ожидании ответа.
Рядом стояли две юноши, которые, как и Азим, просто наблюдали за мероприятием. На их лицах было написано удивление, восхищение и некая озадаченность. Они тоже участвовали в первый раз, пусть и как зрители, в «Туй-сумалаке». Услышав логичный вопрос, они ещё больше задумались. Действительно, что будет? Один даже насупился. Оба вниманием присоединились к Азиму в ожидании ответа.
— Тогда счастливчику придётся повыше закатать рукава, — Адхам подошёл к Азиму и с язвительной ухмылкой положил руку ему на плечо, — и усерднее пахать, чтобы прокормить своих жён.
— А… а такое случалось? — Азиму стало очень любопытно, как и тем двум юношам, которые встали подле него.
— Да-а, и не раз, — воодушевлённо протянул Адхам, и у тех двоих в безмолвном удивлении раскрылись рты. Азим же был сдержаннее. — История Ахоруна знает многих, кому попадались два, а то и три камня, — продолжал Адхам.
Изумление двух парней теперь невозможно было описать. Они были словно маленькие дети, услышавшие небывалую сказку. Их заинтригованные лица требовали рассказать хоть одну такую историю. Азим же с сомнительной улыбкой покачал головой. Ему не верилось в это.
— И что происходит, если находишь два камня? — спросил один из этих двух парней с северным акцентом. У него были короткие светло-коричневые волосы и серо-голубые глаза.
Адхам посмотрел на гостей из Виндола в ярко-белых рубашках. Красную тесьму на их коротких рукавах и прямых вырезах на груди украшал мелкий, переплетающий геометрический орнамент, сочетающий зелёный, жёлтый и голубые цвета. На одном были такие же белые штаны и галоши. На втором, который и задал вопрос, были шаровары песочного цвета с коричневой манжетой и такие же галоши с загнутым носом. На головах у обоих водружены одинаковые красно-коричневые плоские тюбетейки с тесьмой, что и на рубашках. Поверх у них были короткие распашные светло-голубые камзолы с короткими рукавами и тесьмой по краям с зелено-золотистым орнаментом.
— То же самое, что и с одним камнем, — ответил Адхам. Он был рад тому, что к нему будут внимать ещё двое гостей из северного загорного государства. — Нужно встать на правое колено, взглянуть на девушек, чьи платья подходят под окрас камней, и протянуть им руки, прочитать стих «Нашёл я камень твой». При этом, нужно спеть обеим девушкам, то есть дважды или больше, если камней больше. Или можно изменить именительное в стихотворении на множественное число. Однако протягивать нужно обе руки ладонью вверх, чтобы девушки увидели свои камни, — глаза Адхама улыбались вровень его устам. Плечи расправились, чувствуя гордый стержень ахорунца. Для него было честью рассказывать гостям из Виндола историю про «Туй-сумалак». Такого мероприятия нет в их краях. — Девушка, одна или обе, может взять находчика за руку или уйти в шатёр, что означало бы её отказ, — продолжал Адхам. — Во втором случае отказавшаяся девушка больше никогда не сможет снова принять участие в «Туй-сумалак». И родители вряд ли смогут выдать её за хорошего человека. Или же они все, сколько бы их там не было, могут взять находчика за руки. А когда они придут за благословением, султан спросит, хотят ли они выйти все за одного. Если да, а это разумеется «да», раз они пришли с ним во дворец, султан объявляет их мужем и жёнами, — произнося последние слова, глаза Адхама похотливо сверкнули. Он улыбнулся и пожал плечами.
Юноши пребывали в удивлённом восторге, как Азим, так и виндольцы. Первому верилось с трудом, зная брачные обычаи и законы Ахоруна, и какими требовательными и строгими они бывают. К тому же, Азим не знает никого в городе, у кого было бы две или три жены. Насколько ему известно, многожёнство не приветствуется законами Ахоруна.
С другой стороны, как один человек может знать всех в городе?
Даже Азим, несмотря на свои девятнадцать лет, которые ему исполнятся в следующем месяце, не знал ни одного многоженца. Просто пока он не знаком со всеми в Ангуране. И возможно ли знать всех?