Светлая полоска Тьмы
Шрифт:
Его руки уже вовсю шарили под моей футболкой. Мои соски затвердели под его пальцами, предатели. Умелые губы втянули мочку уха. Еще более умелый язык задел сережку, разок, другой.
— Что ты творишь со мной, Зиг? — я едва сдержала стон.
— Обладаю, — точно подмечено: обладает, покоряет, соблазняет, присваивает, словно Приворот наводит. Ага, вали все на магию. Так проще. Не нужно признавать, что ты от него без ума.
Футболку уже бесцеремонно задрали. Коварные губы добрались до соска, пальцы перекочевали кое-куда пониже, заставив меня охать и ахать. Надо было срочно что-то предпринять, пока этот тезка Фрейда не приступил к моему психо-сексуальному развитию вплотную.
— Прекрати! — я отпихнула его дерзкую руку. — Наш разговор еще не окончен.
— Ладно, госпожа доктор, продолжайте. Я вас внимательно слушаю, даже на кушетку прилег и расслабился, — его голос сочился сарказмом.
— Я могла бы стать вашим посредником. Позволь мне встретиться с Квинтом и поговорить. Он простит тебя и отпустит навсегда, или снова приблизит. Только определись, чего ты хочешь.
— Ты прямо-таки потенциальная самоубийца, — от шутливого тона не осталось и следа. — Что, не терпится на тот свет?
— Ошибаешься, одного раза хватило с лихвой! — я сверкнула глазами.
— Тогда не лезь дракону в пасть. Ты — еда, Алиса, изысканное, приправленное даром Странника, блюдо.
— Черт возьми! Сколько можно говорить, нет у меня этого долбанного дара!
— Думаю, есть. Твой топографический талант — его предтеча. Ни у одной из твоих сестер такого не было.
— Откуда ты знаешь? — во мне вспыхнуло любопытство.
— Яга частенько перемывала косточки родне — мне многое о них известно, — ему не удалось отвлечь меня сексом, так он решил перевести разговор на дочерей Энтаниеля. Знает, чем меня заинтересовать, хитрец.
— Очень хорошо, что ты так осведомлен о моих сестрах, только об этом можно и потом поболтать, — мне было необходимо убедить его бросить безумную идею бодаться с драконом, а не слушать древние сплетни Дафны-Яги. — Допустим, у меня есть магия Пути, но я не верю, что Квинт станет убивать меня ради нее.
— А во что веришь? В мир, альтруизм и любовь до гроба? — он уже злился.
— Я просто хочу помирить вас. Спасти. Как ты этого не понимаешь!?
— Не нужно никого спасать. Лучше о себе подумай. Но спасибо, я тронут твоей заботой.
— Тогда зачем ты все это мне рассказал, если не ради помощи или хотя бы совета?
— Я просто облегчил душу. С шестнадцати лет никому не исповедовался. Странно это, я и себе-то толком не доверяю, а вот тебе доверился.
— Тогда позволь помочь. Квинт ведь тебя убьет. Сказал же, что в следующий раз пощады не будет.
— Посмотрим, — он недобро прищурил глаза.
— Послушай, — взмолилась я. — Здесь тебе не отсидеться, он скоро явится сюда. Ты сам рассказывал, что это место ему знакомо. Прошу, откажись от мести пока не поздно.
— Алиса, я три века шел к этому — пора поставить точку. К тому же я здесь не беззащитен. Эта долина — оружие.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Встань, подойди к окну, — он поднялся с лежака. Я последовала за ним. Он поставил меня перед собой, удерживая за плечи. — Что ты видишь?
— Непроглядную темень, — я вглядывалась в черноту ночи за стеклом.
— Расфокусируй зрение. Постарайся посмотреть не глазами.
— Это как, третьим глазом, что ли? — хмыкнула я. — У меня его нет.
— Есть. Не тушуйся, это просто. Войди в транс. Призови Силу. Закрой глаза, так будет легче.
Сквозь сомкнутые веки я увидела призрачную реку где-то внизу. Она переливалась всеми оттенками синего и голубого. От нее, вопреки всем законам физики, вверх по склонам бежали ручьи. Когда я открыла глаза, картинка не исчезла. Голубые прожилки все также скользили по невидимым в темноте склонам долины, придавая им форму чаши, покрытой сетью трещинок, словно старый фарфор.
— Что это? — я была потрясена и очарована.
— Сеть, сплетенная из жилы Земли.
— Это от нее у меня была эйфория?
— Да. Так она выглядит в магическом зрении.
— А почему голубая? Разве она не должна быть, к примеру, коричневой?
— Понятия не имею, почему Сила имеет тот или иной цвет.
— А какие цвета у других стихий?
— Огонь — оранжевый. Вода — бирюза. Воздух — бесцветен, похож на марево над раскаленной землей, иногда белесый. Магия Жизни — зеленая. Тьма — черная. Свет, как свет. Закон — белоснежный. Хаос — бурый.
— Почему бурый? Разве он не должен быть пестрым?
— А ты смешай все краски, что получится?
— Бурая жижа.
— Вот тебе и ответ. Пестрая аура только у людей. Ее расцветка меняется в зависимости от здоровья и настроения.
Я обернулась к Зигмунду, чтобы посмотреть на него магическим зрением. Зрелище оказалось не для слабонервных. За его спиной клубилась густая тень, заметная даже в темноте комнаты. На бледном лице глаза казались черными дырами, из которых на меня смотрел первозданный мрак. Я поспешно опустила глаза, и только тогда обратила внимание на свои руки. Они сияли, будто под кожей была стоваттная лампочка.
— Что со мной? — потрясенно прошептала я.
— Сияешь, светлячок, — усмехнулся некромант. Мне показалось, или у него во рту мелькнули длинные клыки. Я поспешно переключилась на нормальное зрение. Он с горечью спросил: — Что, так страшен?
— Нет. Просто с этим сиянием я похожа на какую-то фею Динь-динь, только крылышек не хватает.
— Ты и есть фея, моя прекрасная феичка, — он коснулся губами моей шеи. Я вздрогнула, вспомнив о клыках. Он отпустил и отстранился: — Все-таки напугал.