Светоч русской земли
Шрифт:
– Литва обращена в католичество!
– Всё - неясно, всё - непросто, дорогой брат!
– перебил его Антоний.
– Ты же говоришь, что Витовту ничего не стоит креститься ещё раз!
– Но до того ему надо собрать под свою руку и Литву и Русь, справиться с Ягайлой, а самое главное - решить, наконец, хочет ли он стать католическим польским королём или русским великим князем! А решить сего Витовт не может, и, чаю, защитницей православия скоро станет одна Владимирская Русь! Да и я не мыслю терять литовские епархии, но объединить их с владимирским престолом!
– Но если Русь выдвигает таких
– Не выдвигает, а задвигает!
– почти закричал Киприан.
– Пимен принуждён был ехать сюда собором русских епископов!
– Организованным владыкой Фёдором!
– сказал Антоний.
– Пусть так! Но против Пимена вся земля, и старец Сергий, радонежский игумен, чьё слово весит на Москве поболе великокняжеского, тоже против него! Теперь, после смерти Дмитрия, Пимен уже не усидит на престоле!
Если нас фряги или франки не заставят снова усадить Пимена на престол митрополитов русских!
– со вздохом сказал Антоний.
Настала тишина. Оба думали о гибели Византии и надеждах на подчинённую хану-мусульманину страну, страну-призрак, как казалось Антонию издалека, ничтожно малую, затерянную в лесах, а на севере упирающуюся в Ледовитое море, где полгода ночь и по небу ходят сполохи... Где пьют свежую кровь, а ездят на оленях и собаках... И в эту страну поверить тут, в кипении человеческих множеств, где сталкиваются купцы из разных земель, где веет историей и София по-прежнему вздымает свой купол, созданный гением прежних, великих веков!
Но где - обширные владения этой столицы мира? Где - Азия? Где - острова? Где - грозный некогда флот, где - армии, когда-то доблестные, а ныне ходящие под рукой османов? Надеяться можно только на чудо или на Литву и ещё на Русь!
Антоний вздохнул. Киприан верит в неё! Однако оттуда приезжают упорные и деловитые люди, настырные, жаждущие добиться своего, дружные в беде и смелые перед опасностью. Может, в отдалении времён Киприан и окажется прав!
Антоний вздохнул. Синклитиков переубедить будет трудно! Но ведь не копи царя Соломона у этого Пимена! И к тому же для суда над ним возможно набрать иных, неподкупленных.
– Баешь, не явится на суд?
– спросил он, поднимая глаза на Киприана.
– Не ведаю! Но мыслю так, - сказал Киприан.
– Ну что ж!
– Антоний вздохнул.
– Пошлю ему грамоту с позовницами, да прибудет сюда!
Глава 26
Пимен на суд не прибыл, отправив вместо себя послание, где требовал охранной грамоты от императора.
Требование было нелепым и принадлежало человеку, находящемуся не в себе. Послы Антония ответили Пимену, что такая просьба не входит в компетенцию патриарха и собора.
Вторично явившимся посланцам Пимен сказал, что не придёт к патриарху, пока не увидит, как тот его величает...
За эти дни волокиты и пересылок от Пимена сбежал архимандрит Сергий Азаков и, явившись в монастырь Иоанна Предтечи, заявил, что на соборе будет свидетельствовать против Пимена и требовать его низложения.
Заканчивался июль. На рынках торговали овощами и фруктами. У городских стен останавливались на продажу стада овец.
В конце концов, Антоний решился созвать собор и в половине августа, переговорив с турецкой администрацией, послал третье посольство к Пимену, после которого неявившийся русский иерарх мог быть низложен в его отсутствие.
Церковные бояре, логофет дьякон Михаил Аиарь и референд дьякон Дмитрий Марула, избранные Антонием, переправившись через пролив в сопровождении немногих слуг, пешком поднялись на гору. Пимен, порастерявший слуг и безоружный, увидев позовщиков, бросился бежать. Он бежал, с почти закрытыми, сошедшими в щелки глазами, бежал вдоль невысокой монастырской стены, посланцы же патриарха, подобрав полы подрясников, бежали за ним. Зрелище было позорное и нелепое.
Митрополита Анарь с Марулой, наконец, загнали в угол двора, стали говорить с ним, но он смотрел на них белыми глазами, трясясь, ничего не понимал и дёргался, порываясь убежать.
Собор и суд состоялись в отсутствие Пимена. Против него в качестве свидетелей Киприана выступили, почитай, все. Фёдор Симоновский объявил синклиту о своих мучениях, представив в свидетели Ивана Фёдорова. Подкупленные Пименом синклитики, ведая, что русский митрополит, кажется, сошёл с ума, молчали. И решение о низложении Пимена стало единогласным, и даже об отлучении его от церкви, как злодея и убийцы. Постановили вернуть ограбленным Пименом людям их стяжания и, прежде всего, возвратить епископу Фёдору всё отобранное у него в Кафе, а митрополиту Киприану передать церковное имущество - митрополичий посох, печать, сосуды и книги, привезённые Пименом с собой. Русичи, не откладывая, засобирались домой.
Эта грамота была составлена и подписана уже в начале сентября, а одиннадцатого сентября, будучи в Халкидоне, Пимен скончался. Его тело привезли в Константинополь, но положили вне города, против Галаты, на генуэзском берегу, у церкви Иоанна Предтечи.
Так окончил свои дни этот человек, вознесённый к власти собственным вожделением и упрямством великого князя Дмитрия и который, в конце концов, "ниспроверже живот свой зле" - как надлежит погибать всякому, отступившему от Заповедей Христа.
Киприан тронулся в путь на Москву первого октября.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава 1
Похороны батюшки прошли пристойно. Мать убивалась так, что боялись за её жизнь. Народ плакал.
После сидели с Данилой Феофанычем, решая, как пристойнее удалить Фёдора Свибла, взявшего великую власть при отце, чтобы не огорчить излишне иных бояр. В Думе одних Акинфычей - целый полк! Данило перечислял боярские роды. Выясняли, кто станет за нового князя и за новый порядок власти, завещанный владыкой Алексием.