Свежая кровь
Шрифт:
В любом случае, приходилось в этом разбираться. Потому что угроза, что его уже более конкретно заподозрят в убийстве сестры ради наследства, оставалась. Хотя эта угроза была, скорее, потенциальной. А вот попытка ареста Марьям — была вполне реальна, хотя, благодаря им с Григорием, и неудачной. А неудачной она была не только потому, что готовили ее идиоты, но и потому, что готовили в спешке. То, что в показаниях заявительницы фигурировала сумка от «Валентино», которую он сам подарил Марьям в Каластане, свидетельствовало об одном: до поездки туда ею никто не интересовался, никто за ней не следил, и, какие у Марьям есть вещи, не знал. Следить начали уже здесь, в Киеве, когда они вернулись, отметили для себя примечтную
Но то, что кто-то не поленился провести такую операцию, — на это, вероятно, потратили немало денег, услуги таких, как Канис с компанией, не стоят дешево, — показывало, что этот кто-то имеет серьезный интерес… Но к чему? Все это сделано в Киеве. А что, кроме сумочки, общего у Златы и Марьям? Только две вещи. Обе имеют отношение к Каластану. И обе имеют отношение к нему, Владу Бурсаку. И вряд ли убийство одной и попытка убрать другую никак не связаны. А если это так… Если это связано с Каластаном, то нужно сделать так, чтобы Марьям больше не угрожала опасность. Ни опасность ареста, ни чего-то худшего… А если это связано с ним, надо сделать так, чтобы опасность не угрожала уже ему. А для этого нужно разобраться, от кого и почему исходит эта опасность…
И Влад открыл первую страницу дневника Златы (интересно, почему та спрятала его в машине, — от мужа, или же автомобиль считала своим личным пространством, тогда как в доме постоянно был кто-то еще?). И начал читать.
Все приходится начинать сначала. Даже дневник. Все, что написано раньше, я потеряла. Да что там дневник, — всю жизнь потеряла.
Первая брачная ночь, — как старомодно, — с мужчиной, которого до этого никогда не знала, с которым до окончания свадьбы даже не разговаривала. Кажется, это какой-то сериал, или сказка, но это происходит со мной… Когда бы я могла даже представить, не то, что это может со мной произойти, а это может произойти вообще? Но оно произошло…
Но Искандер удивил меня еще больше. Сразу. Он, кажется, смущался, а потом сказал, положив меня на кровать, что… не хотел принуждать, но заставили и его. И извинился за свой народ. Как такое может быть? Он — взрослый самостоятельный человек, бизнесмен. Но…
А я? Я выполню договор. Альтернатива слишком ужасна. А утешиться можно тем, что, если это и сказка, то, кажется, персонажи в ней — приближенные к королю, и весьма состоятельные.
Прочитав еще несколько страниц — на них было описание, прежде всего, непривычного тогда для Златы быта хасанийцев, — Влад отложил тетрадь, сделав закладку. Через несколько минут должны были прийти «его» программисты — для совещаний по поводу своего проекта он тоже использовал офис «Нефтяных гор» (кто бы ему, как владельцу, сделал замечание?). Но эти минуты можно было использовать, чтобы обдумать прочитанное.
Во-первых, кажется, невеселой оказалась для Златы эта свадьба. А для ее мужа? Трудно сказать. Но она прямо пишет, что это стало следствием некоего «договора». Который она заключила под принуждением, потому что «альтернатива была бы ужасной». Но самое интересное, что, кажется, ее муж, Искандер Талаев, участником этого договора не был. Он… подчинился обычаям своего народа, но, похоже, не считал их правильным. И перед Златой смущался.
Во-вторых, Злата жаловалась на то, что потеряла свой предыдущий дневник. И начинает с нуля не только жизнь, но и записи. Что бы это значило? По времени
А вот различным было то, что Марьям обычаи своего народа воспринимает, похоже, как должное, даже прожив столько лет в Киеве. А вот Злате казалось, что она попала в сказку, и не могла ни поверить в это, ни понять, каким же персонажем стала она сама. Влад ее понимал. Он-то приехал в Каластан добровольно. — но у него было такое же ощущение. Особенно, конечно, после приключений в старой крепости.
А может, это действительно сказочные горы?
— Вот посмотри, может, кого-нибудь знаешь, — сказал Влад. Список, полученный по электронной почте от Искандера, он распечатал, и теперь положил на стол перед Марьям. Если хочешь разобраться с делом, которое, очевидно, связано с хасанийцами и Каластаном, то хорошо иметь дома источник информации, подумал он. Тем более, такой, который не откажется эту информацию давать, и лишних вопросов не задаст.
— Почти всех, — ответила она, и немного поморщилась. — Особенно — Аллу Ансарову.
— Да, я помню, ты рассказывала. А насчет остальных? Что о них скажешь?
— Все, кого знаю, из очень богатых семей. Вот об этих двух я только слышала. А эти семьи — это вообще не хасанийцы. — В списке было тридцать пять имен. По меньшей мере тридцать три женщины были женами хасанийцев, причем очень богатых. И это только те, кто пользовались услугами Первого банка Каластана. Возможно, — почти наверняка — были и такие, которые в этот перечень не попали. — По крайней мере, одна из них, это Людмила Сухабова, она — жена брата вице-премьера Каластана. Но они — не хасанийцы, и там… романтическая история. В свое время вся республика знала…
— Тогда они нас не интересуют. Давай о русских женах хасанийцев… Меня интересуют они сами и их мужья.
В основном это были молодые мужчины. Сыновья состоятельных хасанийцев, — бизнесменов или, например, начальника полиции Хасанкалинского района. Можно было догадаться, что семья его не на одну зарплату жила, хотя про конкретные источники дохода начальника Влад мог только догадываться. Начальника он встречал. Такой себе толстый дядька в мундире полковника. Идти с ним на конфликт не нужно было, — если, конечно, он собирался и дальше бывать в Каластане.
Это именно его невестку звали Инга Халединова. Владу сразу бросилась в глаза одна деталь. Дата рождения в Инги была редкая, — 29 февраля. Тот самый день, который бывает только в високосный год. Почему-то это запечатлелось в мозгу. А Марьям продолжала характеризовать каждую из известных ей женщин из списка. И их мужей тоже.
Каждая была настоящей красавицей. Каждая вышла замуж несколько лет назад, — кажется, самый большой «стаж» супружеской жизни был у той, что прожила с мужем десять лет. У каждой, кроме тех, которые вышли замуж год или два назад, было по меньшей мере двое детей, в двух случаях — по четверо, но это было нормально для семей хасанийцев.
— И ни одного развода? — спросил Влад.
— В этих семьях — ни одного, и вообще, у хасанийцев это большая редкость.
— Как ни странно… — Он все еще удивлялся укладу жизни хасанийцев. Но — это не его дело. А вот по этим делам… Он уже знал, что будет делать с информацией о российских жен хасанийцев.
— Что же тут удивительного? — пожала плечами Марьям. — Кстати… ты, действительно, был прав, наверно, я буду увольняться из суда. После того, что случилось… Мне там будет тяжело. Зашла сегодня ненадолго…