Свидание с привкусом разлуки
Шрифт:
– Вы были его заместителем в национал-социалистской партии!
– Не могу знать.
– Что такое «Майн кампф»? Извольте ответить!
– Не понимаю.
– Это книга Гитлера, которую вы записывали за ним! Гитлер доверял вам во всем!
Гесс неожиданно с силой ударил кулаком по колену.
Солдат у двери и помощники Эмена вскочили, собираясь наброситься на него, но он опять погрузился в полную прострацию.
– Довольно на сегодня, – решил Эмен и приказал: – Уведите!
Гесс уходил, волоча ноги так, словно это были протезы. Глаз его вообще не было видно за насупленными бровями.
– А вы что скажите, господин Александров? – спросил Эмен, когда вслед за Гессом ушла и пораженная представлением публика. – Он действительно псих или притворяется?
– Очень похож на психопата, – осторожно ответил Александров. – Я встречал немало таких типов среди уголовников… Но возможно и симулирует.
– Психопат или настоящий сумасшедший? – решил уточнить Эмен. – Ненормальный?
– Мы в таких случаях прибегаем к судебно-психиатрической экспертизе. Она легко и практически безошибочно ставит диагноз.
– Возможно, вы и правы, – согласился Эмен. Подумав, хлопнул ладонью по столу. – Ладно, прежде чем идти к докторам, я хочу поставить следственный эксперимент. Приходите сюда завтра в два часа. Будет очень интересно. Обещаю вам.
За чаем в кабинете Александрова они, разумеется, вспомнили невероятную историю пленения Гесса.
– В мае 1941 года заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс, который во время Первой мировой был летчиком эскадрильи «Рихтгофен», возглавляемой, кстати, Германом Герингом, вылетел с аэродрома в Аугсбурге на самолете Мессершмитт 110 с запасом топлива в один конец. Гесс был одет в форму лейтенанта люфтваффе, имел при себе карту с намеченным маршрутом. Он намеревался посадить самолет неподалеку от поместья члена королевской семьи лорда Гамильтона, с которым познакомился во время Олимпийских игр в Берлине в 1936 году. Не обнаружив подходящего места для посадки, он, когда закончился бензин, выпрыгнул с парашютом и сдался в плен местным фермерам. Поначалу он назвался вымышленным именем, но затем признался, кто он есть на самом деле.
Вел себя Гесс довольно странно – его весьма обескуражило то обстоятельство, что английские должностные лица долго не могли взять в толк, чего он добивается, а также то, что они отказываются встретиться с ним. Наконец, один из чиновников министерства иностранных дел согласился выслушать Гесса. Тот представил документ с условиями, на которых Гитлер мог бы заключить с Великобританией мирный договор, прекратить боевые действия и направить совместные усилия на борьбу с большевистской Россией. При этом Гесс заявил, что, поскольку фюрер не намерен вести переговоры с премьер-министром Черчиллем, тот должен уйти в отставку. Гесс считал немцев и англичан «братьями-арийцами по крови», а то, что они воюют друг с другом считал трагедией и ошибкой. Он намеревался с помощью лорда Гамильтона выступить с этими идеями в английском парламенте. Однако по личному распоряжению Черчилля Гесса отправили в Тауэр, где он пробыл как высокопоставленная интернированная персона до конца войны и отправления в Нюрнберг.
После того, как англичане объявили по радио об аресте Гесса, взбешенный Гитлер приказал министру пропаганды Геббельсу объявить его на весь мир сумасшедшим.
И тот объявил: «Видимо, член партии Гесс жил в мире галлюцинаций, в результате чего он возомнил, что способен найти взаимопонимание между Англией и Германией… Национал-социалистическая партия считает, что он пал жертвой умопомешательства. И таким образом его поступок не оказывает никакого воздействия на продолжение войны, к которой Германию вынудили».
Однако поверить в это было трудно. Генерал Филин, с которым Ребров несколько раз обсуждал эту историю, был уверен, что за предложениями Гесса стояли реальные желания Гитлера. Он, готовясь к войне с СССР, вовсе не собирался воевать на два фронта. И если бы англичане приняли эти предложения, Гесса объявили бы не сумасшедшим, а героем. Больше того, у него были вполне реальные основания рассчитывать, что англичане готовы на союз с Гитлером. Кто знает, что случилось, если бы Гесс благополучно и незаметно добрался до лорда Гамильтона? И не вылетел ли он по приглашению английских секретных служб? Причем англичане всячески уходят от обсуждения этой таинственной истории и засекретили все документы, к ней относящиеся.
– Да, господин Черчилль способен разыгрывать самые сложные партии, – заключил разговор Александров. – Сначала натравил Гитлера на нас, потом стал помогать нам…
– А что ждать от него теперь? – поинтересовался Ребров.
– Думаю, скоро узнаем.
На следующий день в два часа Александров и Ребров снова пришли в кабинет Эмена. Гесс уже сидел на своем месте, его обезьяньи руки, скованные наручниками, болтались где-то у самого пола. А потом конвоиры ввели самого Геринга. Тот внимательно оглядев присутствующих, и чуть задержав взгляд на Реброве, смирно уселся на указанный ему конвоиром стул.
– Рудольф Гесс, вам знаком рейхсмаршал Герман Геринг? – начал допрос Эмен.
– Нет! – неожиданно резко выкрикнул Гесс.
– Повторяю еще раз: рейхсмаршал Геринг, – медленно повторил Эмен.
– Не знаю такого! – хрипло прокаркал Гесс.
Геринг, молча наблюдавший за происходящим и, видимо, не собиравшийся помогать Эмену, все-таки не выдержал. Неужели кто-то смеет не знать его, самого Германа Геринга!
– Гесс, это я – Геринг! Посмотри на меня, открой свои глаза! Или ты там ослеп, в своей Анлии?
Гесс, не глядя на него, лишь промычал что-то невнятное.
– Хватит валять дурака! – разволновался Геринг. Видимо, поведение Гесса его изрядно взбесило. – Довольно разыгрывать из себя сумасшедшего, не думай, что тебе тут кто-то поверит!
Гесс блеснул на Геринга своими крохотными глазками, но ничего не сказал.
– А кто такой Гитлер, вы знаете? – вмешался в разговор старых партийных товарищей Эмен.
Гесс мотнул головой.
– Ты же молился на Гитлера! Ползал перед ним на коленях! – взвился Геринг. – Считал, что у него есть дар свыше, который сделает его хозяином мира! Ты сам миллион раз говорил мне это.
– Ничего не знаю, – тупо буркнул Гесс.
– Не знает он! – как-то совсем по-бабьи обиженно всплеснул руками Геринг. – Ты что, на самом деле не помнишь фюрера?
– Какой-то портрет висел у меня в комнате…
– Какой-то портрет! Это был Гитлер! Ты помнишь, что он говорил о предназначении рейха и германской нации?
– Но ведь портрет не разговаривал со мной, – усмехнулся Гесс. И в этот момент он не выглядел сумасшедшим.
– Ты еще издеваешься надо мной! – подскочил от ярости Геринг.