Свидание со смертью (пер. Гольдберга)

Кристи Агата

– Мадам очень умна.

– Что вы имеете в виду, мистер Пуаро? – тихо спросила Надин.

– Я имею в виду, мадам, что всегда признавал за вами… как это называется… «блестящий ум».

– Вы мне льстите.

– Не думаю. Вы всегда спокойно и разумно оценивали ситуацию. Внешне вы всегда поддерживали хорошие отношения с матерью мужа, полагая, что так будет лучше, но в душе осуждали и проклинали ее. Думаю, не так давно вы поняли, что единственный шанс на счастье для вашего мужа – попытаться уйти из дома и жить самостоятельно, какой бы трудной и бедной ни была эта жизнь. Вы были готовы рискнуть и пытались повлиять на него, направить на этот путь. Но у вас ничего не вышло, мадам. Леннокс Бойнтон больше не хотел свободы. Он погружался в апатию и меланхолию.

Я нисколько не сомневаюсь,

мадам, что вы любите мужа. Причиной вашего решения расстаться с ним была вовсе не еще более сильная любовь к другому мужчине. Думаю, это был отчаянный шаг, ваша последняя надежда. Женщина в вашем положении может попробовать три варианта действий. Во-первых, мольбы. Как я уже сказал, это не помогло. Во-вторых, уйти самой. Но вполне возможно, что даже такая угроза не подействовала бы на Леннокса Бойнтона. Не подтолкнула бы к бунту, а только сделала еще несчастнее. Остается один, отчаянный жест. Вы могли уйти с другим. Такие инстинкты, как ревность и чувство собственника, сидят в каждом мужчине. Вы проявили мудрость, пытаясь достучаться до этих глубинных, первобытных инстинктов. Если Леннокс Бойнтон без борьбы отдаст вас другому мужчине, значит, ему действительно уже не поможешь, а вы вправе попытаться построить для себя новую жизнь, где-нибудь в другом месте.

Но давайте предположим, что даже это последнее средство не помогло. Муж ужасно расстроился, узнав о вашем решении, но, несмотря на это, вопреки вашим надеждам отреагировал не так, как первобытный человек с сильным инстинктом собственника. Что могло спасти вашего мужа от быстрой деградации, которую вы наблюдали? Только одно. Если бы его мать умерла, возможно, было бы еще не поздно. Тогда он, наверное, смог бы начать новую жизнь как свободный человек, вновь обрести независимость, стать настоящим мужчиной.

Пуаро умолк, затем тихо повторил:

– Если бы ваша свекровь умерла…

Надин по-прежнему не отрывала от него взгляда, но голос ее звучал тихо и бесстрастно:

– Вы предполагаете, что я ускорила это событие, не так ли? Но у вас нет на это оснований, мистер Пуаро. Сообщив о своем скором уходе миссис Бойнтон, я отправилась прямо в шатер, где уже был Леннокс. И вышла оттуда только после того, как мою свекровь нашли мертвой. Возможно, я и виновна в ее смерти – тем, что расстроила ее. Но это предполагает естественную смерть. Однако если, как вы утверждаете – хотя пока не представили прямых доказательств и без вскрытия не можете их представить, – ее убили намеренно, то у меня не было возможности это сделать.

– Вы не покидали шатер до того времени, когда вашу свекровь нашли мертвой. Вы только что это сами подтвердили. Именно это, миссис Бойнтон, показалось мне одним из самых любопытных моментов дела.

– Что вы имеете в виду?

– Взгляните на мой список. Пункт девятый. В половине седьмого, когда ужин был готов, сообщить об этом миссис Бойнтон отправили слугу.

– Я не понимаю, – подал голос Реймонд.

– Я тоже, – поддержала его Кэрол.

– Не понимаете? «Отправили слугу» – почему слугу? Почему никто из вас всех, таких заботливых по отношению к старой даме, не пошел сам? Разве один из вас обычно не сопровождал ее в шатер? Она была слабой, с трудом вставала с кресла без посторонней помощи. Один из вас всегда находился рядом с ней. Поэтому я предположил, что после объявления, что ужин готов, было бы естественно, если бы кто-то из членов семьи поднялся к пещере и помог миссис Бойнтон. Но ни один не предложил своих услуг. Вы все сидели там, словно парализованные, смотрели друг на друга и, наверное, гадали, почему никто не сдвинулся с места.

– Это абсурд, мистер Пуаро! – резко сказала Надин. – В тот вечер мы все устали. Признаю, мы должны были привести ее, но… в тот вечер… просто не могли этого сделать!

– Именно так, именно так – в тот вечер. Вероятно, вы, мадам, ухаживали за ней больше всех остальных. Это получалось у вас почти машинально. Но в тот вечер вы не вызвались пойти и помочь ей. Почему? Именно этот вопрос я задал себе – почему? И у меня есть ответ. Потому что вы точно знали, что она мертва… Нет, нет, не перебивайте меня, мадам. – Пуаро нетерпеливо взмахнул рукой. –

Теперь вы будете слушать меня – Эркюля Пуаро! Свидетели видели, как вы разговаривали со свекровью. Видели, но не слышали! Леди Уэстхолм и мисс Пирс находились далеко. Они сказали, что вы, по всей видимости, беседовали с матерью вашего мужа, но где доказательства этого? Вместо них я предложу вам небольшую теорию. У вас отличные мозги, мадам. Если бы вы в характерной для вас рассудительной манере решили… скажем, избавиться от свекрови, то исполнили бы свое намерение без спешки, тщательно подготовившись. У вас была возможность попасть в палатку доктора Жерара, пока он отсутствовал, отправившись на утреннюю экскурсию. Вы точно знаете, что найдете подходящий препарат. Вы же учились на медсестру. Вы выбираете дигитоксин – лекарство, которое уже принимает старая дама, – а также берете шприц для подкожных инъекций, поскольку ваш собственный куда-то так не вовремя пропал. Вы надеетесь вернуть шприц прежде, чем доктор заметит его отсутствие.

Перед тем как приступить к исполнению плана, вы делаете еще одну, последнюю попытку побудить мужа к действию. Вы говорите ему, что намерены выйти замуж за Джефферсона Коупа. Ваш муж очень расстроился, но не отреагировал так, как вы надеялись, – и поэтому вы были вынуждены претворить в жизнь план убийства. Вы вернулись в лагерь, по дороге перекинувшись несколькими словами с леди Уэстхолм и мисс Пирс. Потом поднялись к тому месту, где сидела ваша свекровь. Шприц с лекарством был у вас. Вам было совсем не трудно – учитывая то, что вы учились на медсестру, – взять ее за руку и воткнуть иглу. Она не успела понять, что вы делаете. Снизу можно было подумать, что вы разговариваете со старой дамой, склоняетесь над нею. Затем вы пошли, взяли стул и несколько минут сидели рядом с нею, якобы мирно беседуя. Смерть, вероятно, наступила почти мгновенно. Вы разговаривали с мертвой женщиной, но кто бы об этом догадался? Затем вы отнесли на место стул и спустились к шатру, где нашли мужа, который читал книгу. И вы были достаточно предусмотрительны, чтобы не выходить из шатра! У вас не было сомнений, что смерть миссис Бойнтон припишут сердечному приступу: ее причиной действительно был сердечный приступ… И только один пункт вашего плана оказался не выполненным. Вы не смогли вернуть шприц в палатку доктора Жерара, потому что доктор лежал там с приступом малярии – и хотя вы этого не знали, он уже обнаружил пропажу шприца. Единственный промах в идеальном во всех отношениях преступлении.

В комнате повисла мертвая тишина. Но продлилась она не более секунды – со своего места вскочил Леннокс Бойнтон.

– Нет! – крикнул он. – Это наглая ложь! Надин этого не делала. Она не могла этого сделать. Моя мать… моя мать уже была мертва.

– Да? – Взгляд Пуаро медленно переместился на него. – В таком случае, это вы ее убили, мистер Бойнтон.

Снова повисла пауза, а затем Леннокс снова опустился на стул и поднес дрожащие руки к лицу:

– Да… все так… это я ее убил.

– Вы взяли дигитоксин из палатки доктора Жерара?

– Да.

– Когда?

– Как… как… вы сказали… утром.

– А шприц?

– Шприц? Да.

– Почему вы ее убили?

– И вы еще спрашиваете?

– Да, я спрашиваю, мистер Бойнтон.

– Но вы знаете… моя жена уходила от меня… с Коупом…

– Да, но вы узнали об этом только во второй половине дня.

– Конечно. – Леннокс удивленно посмотрел на него. – Когда мы пошли прогуляться…

– Но яд и шприц вы взяли утром – до того, как узнали?

– Какого черта вы мучаете меня вопросами? – Он умолк и провел дрожащей ладонью по лбу. – И какое это имеет значение?

– Огромное. Советую вам, мистер Бойнтон, сказать мне правду.

– Правду? – удивился Леннокс.

– Именно – правду.

– Клянусь Богом, я скажу правду! – внезапно воскликнул Леннокс. – Но я не знаю, поверите ли вы мне. – Он набрал полную грудь воздуха. – В тот день, расставшись с Надин, я был не в себе. Мне и в голову не могло прийти, что она уйдет от меня с кем-то другим. Я… я почти обезумел! Я был как пьяный или как после тяжелой болезни.