Свирепый чёрт Лялечка
Шрифт:
Прощание славянки
То ли подчиненные у султана всегда такие расторопные, то ли Бабахан опасался, что мы передумаем, но сборы в дорогу прошли в рекордно быстрые сроки. Да и требовалось нам немного: небольшой запас провианта, пара кошелей с драгоценными камнями (от золотых монет пришлось отказаться, вряд ли там, куда мы отряжались, были в ходу кругляши с изображением гориллы). Не прошло и часа, как наш маленький отряд был готов отправиться в путь.
Бабахан подарил нам Брыкунка и Игогоку, как только я завел о них речь. Предлагал
Все ждали только Бабая.
Чуть поодаль дожидался своего хозяина, принца, пегий жеребец Плешевон. Он подмигивал Игогоке, изображал губами поцелуи, томно закатывал глаза.
— Что, и этот гаденыш тоже с нами? — Спросил у меня Брыкунок, указывая на Плешевона.
— Да. Он повезет принца.
— Значит, два гаденыша.
Наконец-то Бабай соизволил явиться.
Тут то я в первый раз и увидел наследника султанского престола. Господи! И это про него я недавно слышал «девок портить» и «вино кушать»?! Да ему в библиотеке сидеть, при закрытой форточке, чтоб не сдуло. Маленький, щупленький. Я бы даже сказал тщедушный. Для полного сходства с ботаником ему не хватало только очков.
Присмотревшись, я понял, что за гротескное подобие маменькиного сынка его можно принять только в первом приближении, в силу рахитичного телосложения. На самом деле, больше ничего общего. И никакие очки не помогут. Вернее очки нужны. Темные. Чтобы прятать маленькие, бегающие, таящие злость глазки. А когда он ощерился в радостной улыбке… Я очень пожалел, что согласился взять принца с собой.
Прозвучала полная трагизма напутственная речь горячо любящего отца, обращенная к блудному сыну (актер из султана был хреновый и, не смотря на печальные прощальные слова, он время от времени довольно похохатывал).
Мы сели на лошадей и собрались отъезжать. Лялечка пододвинулась ко мне вплотную и быстро зашептала на ухо:
— Что, так и уедем, и ничегошеньки им не прикажем? Дядя Люцифер, когда обезьянкой был, велел всем нас слушаться!
— Нам же ничего не надо.
— Все равно. Пусть что-нибудь сделают!
— Что например?
— Домик Хеопсов построят, пирамиду! Вверх тормашками.
— Нет.
— Ладненько!
Я не успел ничего сделать. Лялечка быстро развернула своего коня, подъехала к султану и принялась что-то ему объяснять. Я хотел было вмешаться, но Чёртовушка вернулась.
— Что ты ему сказала?
— Ничего особенного.
— А все-таки?
— Ерунду. Потом сам увидишь.
— Когда?
— Скоро.
Большего я не смог от нее добиться.
Мы тронулись. Ехали медленно, потому что султан и его свита, а с ними и маленькое войско телохранителей вызвались проводить нас до пустыни.
Когда мы пересекли линию, разделяющую Шайтанленд и зыбучие пески сзади раздались звуки музыки. Я обернулся. Знатные вельможи султаната и две сотни свирепых янычар во главе с Бабаханом исполняли танец живота. Лялечка прыснула. А Бабай, не веря своим вытаращенным глазам, раскрыл рот. Мы отъехали достаточно далеко, и уже невозможно было различить фигуры провожающих, но ветер продолжал доносить до нас затихающую мелодию.
Укрощение строптивого
Пустыня не соответствовала моим представлениям о ней. Не было песчаных дюн, барханов. Под ногами действительно был песок, но хорошо утрамбованный. Копыта лошадей не увязали в нем, и наш отряд продвигался с приличной скоростью. Даже не верилось, что это пространство является серьезным препятствием для продвижения Паханова войска. Правда, ехали мы не по прямой, а по странно-виляющей траектории.
Я не преминул высказать свои сомнения вслух. На что Брыкунок тут же ответил:
— Это так только кажется. Слезь с меня.
Я спешился.
— Возьми какой-нибудь предмет, любой, какой не жалко.
Я осмотрелся по сторонам. Наконец, увидел небольшой камень, находящийся в трех шагах левее. Хотел подойти к нему. Сделал шаг.
— Стой!!! — Испуганно вскрикнули Брыкунок и Игогока. — Туда нельзя!
— А куда можно?
— Видишь ту палку? Ее бери.
Я взял высохшую корягу размером примерно с руку.
— Бросай!
— Куда?
— Да хоть туда. — Брыкунок головой кивнул в сторону камня, к которому я собирался подойти.
Я бросил. Легкий обломок дерева «нырнул» в песок, словно пудовая гиря в воду. Поверхность снова была ровной и гладкой. Не смотря на жару, меня пробил холодный пот.
— И вот так вот, много где? — Пораженно спросил я.
— Почти везде. Только есть известные нашему племени дороги…
И тут подал голос Бабай. Вообще-то, он и не переставал ныть с того самого момента, как мы тронулось в путь. Но это было нытье себе под нос. То ему жарко, то слишком медленно движемся к цели, короче, обыкновенные капризы. Теперь же он громко заявил о своем недовольстве:
— Эй, ты, черный стригунок! Прекращай рассказывать тут свои байки! А не то прикажу высечь тебя!
— Я не твой. У меня теперь другой хозяин. И ты мне не указ. — Огрызнулся Брыкунок.
— Все равно. Я — принц!
— А кому это ты тут собрался приказывать? — Лялечка мило улыбалась.
— Гм… Сам высеку!
— Слушай, султаныч…
— Я не султаныч, я — принц!
— У царей — царевичи, у королей — королевичи, а раз ты у султана, значит султаныч. И не спорь со мной. Так, вот, слушай меня, султаныч, внимательно слушай. Если ты еще хоть раз станешь ругаться на наших лошадок, то я тут же, не дожидаясь ночи, превращусь в страшнючую зверюку и разорву тебя на мелкие кусочки. Понял?
Бабай несколько секунд изучающе рассматривал Лялечку, казалось, происходит некая борьба, после чего он неожиданно обратился ко мне:
— Если бы не моя любовь, то забрал бы я у тебя эту бабу.
Мне даже стало интересно, как отреагирует Лялечка на такое заявление.
— Так, задохлик, запомни: я — не баба, я — Чёрт. На первый раз прощаю. Еще раз услышу что-нибудь подобное про себя, Андрюшу или наших коняшек, тебе тыквец. Зафинтифлюжу в самую середку зыбучих песков. Расчухал? Трампупыльчатая кряча бульзюкудый тюрюрю хрыкылыка брум халампыча пам тарам!