Свобода от, свобода для
Шрифт:
Оказывается, как мало человеку надо - чтоб свет горел, чтоб вода из крана текла. Воды-то и не было, засушливая страна, куда деваться. Если бы не вояки, организовавшие подвоз воды в цистернах, Город бы загнулся от жажды в считанные дни. А так - хотя бы для питья воды хватало. Впрочем, подозреваю, что уже тогда многие поумирали - те, кто просто не в силах был пройти несколько километров до точки, где раздавали воду, те, кто не догадался слить воду из бойлера. Нам и тут повезло - одна такая точка оказалась на соседней улице, ходить было недалеко. В первый раз за водой пошел Вайнштейн, но вернулся без воды. На немой вопрос он просто пожал плечами - так получилось, мол, и тут же засел читать какую-то книжку, всем своим видом показывая, что обсуждать эту тему не будет. Воды у нас было довольно много, да и кое-какие идеи по обеспечению нас водой у меня имелись, так что я особо не обеспокоился. Всякое бывает. Тем не менее, на следующий день мы пошли вместе. У перекрестка бурлил народ, стояли цистерны. Впрочем,
– Вчера тоже самое было, - мрачно произнес Вайнштейн, - из-за них тут многим не хватило, кто отстоял.
– А ты что?
– обернулся я к нему.
– А что я? Я ведро одной женщине отдал. У нее дети..., - Вайнштейн потупился. Хм. И это тот самый Вайнштейн, что годами распинался на тему "падающего подтолкни". Меняемся, однако.
– Держи ведро, я щас, - я отдал ему ведро и пошел к началу очереди. Знакомые все лица - среди "черных шляп" был дядька из соседнего дома. Этот до Песца работал. Точнее - "работал". Разрешениями какими-то в мэрии ведал. По утрам я иногда его встречал - он шел на работу пружинистым энергичным шагом человека, идущего на подвиг. Глаза сверкают, грудь колесом. Как говорили соседи, трудовой порыв заканчивался у дверей мэрии. На работе он занимался тем, что в народе называют ИБД - Имитация Бурной Деятельности. И тут устроился, чмулик хренов, подумал я словами Вайнштейна.
– Так. Ну-ка быстро вышли из очереди, - обратился я к "черным шляпам", - вас здесь не стояло.
– Они тут же обступили меня полукругом, и начали в полный голос отвечать, причем все сразу. Из всеобщей какофонии, наполненной ссылками на бога, перемешанными с угрозами, я понял только одно - они не уйдут, и, не вступая в переговоры, без лишних слов пробил с ноги. Один из "шляп" сложился и улетел спиной вперед, на лице его застыло удивленное выражение. Не исключено, оттого, что такое с ним приключилось впервые в жизни. Реакция остальных меня поразила: я ожидал, что они, воодушевленные десятикратным перевесом, на меня накинутся - но нет. Очевидно, их тоже никто никогда в жизни не бил, вместо того, чтобы дать мне по шее, они отбежали назад, и принялись облаивать меня с утроенной силой. У меня мелькнула глумливая мысль предложить им пойти подать на меня заявление в полицию, но вместо этого я скорчил страшное лицо и шагнул вперед.
– Пошли отсюда на хрен, уроды!!!
– взревел я и попер на них. И, толи я такой страшный, то ли помогло, что ко мне с одной стороны пристроился Вайнштейн, а с другой - невзрачный мужичок в кепке, чей оценивающий спокойный взгляд я поймал, еще на подходе к "черным шляпам". В общем, шляпы не выдержали прессинга и побежали, побросав ведра. Фалды средневековых сюртуков развевались, как крылья. И, вот же извивы человеческой психики - тетки из очереди уже хлопотали вокруг поверженного мной "шляпы", вполголоса ругая "хулигана". То есть, меня.
Пока набирал ведра, перебросился парой слов с мужиком средних лет в военной форме, что управлял процессом. Тот выглядел очень усталым, было видно, что на похожие вопросы он уже отвечал сегодня много раз. Резервист, такой же, как и я. Только я, не без помощи Вайнштейна, уклонился, а он нет. Оказалось, что подвоз воды организовал стоящий на окраине Города автобат. Организовал без приказа сверху - просто увидели мужики, что людям в Городе нечего пить, собрали все цистерны, прицепы и т.п., и организовали подвоз воды из большого источника, что возле самой их базы. На мой вопрос "а надолго у вас горючки хватит?", только махнул рукой. Я не стал задерживаться, и вышел. Стали в сторонке с Вайнштейном и тем мужичком, Вайнштейн достал сигарету, закурил.
– Наплачемся мы еще с этими черными шляпами, - произнес он задумчиво.
– Это точно.
– Кивнул невзрачный мужичок, и протянул руку.
– Эли.
– Вайнштейн.
– Представился Вайнштейн, и приподнял воображаемую шляпу.
– Заноза.
– Сказал я и пожал Эли руку. Поговорили. Познакомились. Он жил с женой и маленькой дочкой двумя улицами ниже. Он с радостью принял мое приглашение заглянуть к нам, о делах наших скорбных поговорить. Так в нашей команде стало на трех человек больше.
Волна погрома дошла до нашего дома под вечер. Завелись-то они еще днем, но на то, чтобы разграбить три улицы, разделявшие нашу и сарацинскую части города, у них ушло несколько часов. Когда первый тяжелый удар сотряс дверь вайнштейновской квартиры, как раз темнело. А темнеет в наших краях быстро. Сквозь щель в ставне я видел, как катится за горизонт багровый диск солнца. Все наши были в сборе, сидели во внутренней комнате. Эли с женой Мариной и дочерью Эден, Сарит с детьми, Вайнштейн и я. Узкое оконце мы заложили мешками с землей, подперли матрацем с двуспальной кровати - чем не крепость? Вдоль стен, примерно мне до пояса, тоже обложились мешками.
Завелись сарацины шумно. До Песца наш город считался образцовым примером мирного сосуществования сарацин и нас. Они компактно проживали в нескольких районах города, преимущественно в нижней его части. На случающиеся то там, то здесь драки и поножовщину полиция закрывала глаза, и чувствовали они себя вольготно. Не то, что в резервациях южнее. Но любить они нас от этого не стали. Всем нам было понятно, что они лишь ждут удобного случая. И вот он им представился. Утром с башни молельни заорал матюгальник. Орал долго, до хрипоты, через слово поминая какую-то Аллу. Сразу стало понятно, что это не к добру, и я сразу согнал всех своих к Вайнштейну в квартиру. Потом прибежал Эли с женой, весь в поту. Рассказал, что собралась большая толпа сарацин с дубьем и стволами, она идет по улице, и громит все подряд. Народ, видя такую картину, наладился в бега. Мимо нашего подъезда то и дело кто-то пробегал вверх по улице, теряя на ходу пожитки. Эли, было, хотел и нас увлечь в бега, но я изложил ему свой план, и он остался. В принципе, можно было и смыться - бензин еще был, все припасы укрыты под полом но, во-первых, тогда пришлось бы бросить уже разложенные на крыше солнечные панели, которые могли потоптать сарацины. И тогда прости - прощай электричество. Во-вторых, еще чего - бегать из собственного дома, пусть даже это и съемная хата. Я и женщин с детьми никуда отправлять не стал. Если уж нам суждено сдохнуть, сдохнем все вместе. Все равно без мужчин в прекрасном новом мире шанс выжить у женщин с детьми стремился к нулю. А еще у меня были планы на стволы, что несли сарацины. Они этого еще не знали, но эти стволы уже были мои, оставалось только объяснить это сарацинам.
Скоротали время за игрой в преферанс. Расписали ленинградку на 20 очков. Все заметно нервничали, Эли не мог сосредоточиться на игре, даже Вайнштейну было не по себе. Женщины с детьми сидели в комнате, Сарит дрожащим голосом что-то рассказывала, сказку им читала, что ли?
Шум разлетающихся витрин, грохот летящей из окон мебели, разбиваемых машин, выстрелы, вопли погромщиков приближались. Погром катился к нашему дому точно волна. Сарацины подготовились основательно, они взяли трубу, повтыкали других труб поменьше, чтоб торчали с боков, наподобие ручек, и залили бетоном. Когда я увидел в щель шестерых сарацин, идущих по улице с этим агрегатом, мне стало не по себе. Особенно, если учитывать, что вокруг их было столько, что я даже приблизительно не смог их подсчитать. Толпа. Сначала они пошли к соседям Вайнштейна, тех, понятное дело, уже и след простыл. В глазок я увидел, как они подошли к двери напротив, отошли, лениво раскачали таран и за два удара выбили железную дверь вместе с косяком. Дверь-то железная, да вот косяк дверной держится на соплях. Часть сарацин с гортанными воплями хлынула внутрь, а остальные, даже не развернув таран, подняли его, точно так же раскачали и ударили в нашу дверь. Все сотряслось, посыпался песок. Но дверь устояла. Дверь у нас была не простая. Я усилил ее дополнительным стальным листом, а косяк крепился не к стене, а к широкой, уходящей в стены, стальной раме. Удар, другой третий - ноль эмоций. Сюрприз номер раз. Но с этим пора кончать, а то, и правда, дверь нам погнут. Изображая страх, я нарочито тонким голосом прокричал из-за двери:
– Чего вам надо? Уходите, пожалуйста! Я полицию позову!
– Сарацины на секунду замолчали, а потом разразились возбужденными воплями.
– Аткривай, собак! Аткривай, а то хужи будэт!
– гоготали они. Я тем временем подтянул к себе девайс, который сделал еще до Песца. Простой, но эффективный, эдакая мегабрызгалка. Подтянул, и заработал насосом, поднимая давление в канистре.
– Аткривай, ситрилять будэм!
– Сейчас, сейчас открою, - прокричал я им, придав голосу испуганные интонации, - будет вам и белка, будет и свисток, - пробормотал себе под нос. Потом пальцем выбил цилиндр глазка наружу, быстро вставил на его место наконечник шланга и нажал на рычажок. Горючая смесь из канистры стала разбрызгиваться, заливая лестничную площадку, и всех, кто там столпился. А столпилось немало - предвкушая развлечение - как же, щас кого-то "рэзать будим", сарацины набились плотно. И из соседской квартиры вышли.