Своеволие
Шрифт:
— Почему это ты останешься? — с вызовом спросил Аратан.
— Потому что, — чересчур легкомысленно улыбнулся Сашика. — Я это придумал. И потому что я атаман.
— Вот уж нет, — набычился маленький тигр. — Как раз, если ты атаман — то должен уходить.
— Атаман решает, — дернул щекой лоча.
— Вот уж нет, — уперся даур. — Весь смысл в тебе… Как я Чакилган в глаза посмотрю?
— Смотрите! — оборвал спорщиков Номхан. — Там что-то творится…
Среди хорчинов и впрямь началась какая-то странная возня. Кусты мешали толком рассмотреть, но Аратан точно
— Бой идет! — коротко бросил он и сразу бросился вперед. Сашика и Номхан, недоумевая, кинулись следом.
Маленький тигр не ошибся: звуки боя хорчинов неведомо с кем стали уже очевидными. Правда, слышались больше крики и стоны, чем звон клинков.
— Это мои парни! — радостно бросил Кроткий и завопил. — Эй! Мы идем!
— Да тихо ты! — закатил глаза Аратан. Слишком много ходолов выпало на его бедную голову.
Когда беглецы выбрались на голый берег, там уже царила свалка из нескольких мелких кучек. Из хорчинов в живых оставалось четверо, и на каждом из них висели враги. Опытные бойцы быстро довершили сражение и, наконец, присмотрелись к нежданным союзникам. Аратан видел, как округляются глаза Сашики и вполне его понимал.
Спасителей было семеро, восьмой уже лежал бездыханно с распоротым животом. Большинству максимум лет по 15–16. Только двое выглядели хотя бы ровесниками Номхана. А один вообще оказался чуть выше пояса, ему и восемь лет дашь с трудом!
— Это твои парни? — Сашика не мог удержаться и посмотрел на Кроткого, которого аж распирало от гордости.
— Это лишь часть, — довольный Номхан упорно не слышал, о чем его спрашивал атаман.
— Мы увидели, как за вами погнались хорчины… — начал объяснять самый старший из дауров-рабов.
— Я! Я увидел! — перебил его самый мелкий, лучась от восторга. Щека мальчишки перемазана кровью… Аратан выдохнул: это была чужая кровь.
— Да, ты, ты, Муртеги! — скривился старший. — Увидели и решили вам помочь. Мы пойдем с тобой, лоча! На Черную Реку! На земли предков!
Аратан изо всех сил старался не рассмеяться, глядя на растерянное лицо Сашики.
— Это же дети, — наконец, неуверенно выдал тот, глядя попеременно то на старого друга, то на нового.
— Мы не дети! — яростно возразил кто-то из мелких. — Мы теперь воины!
Лоча только разводил руками.
— Ну, вот эти трое ранены, — наконец, решил он. — Им назад нельзя — казнят. Значит, пойдут с нами. А остальные — бегом к родителям!
Дауры возмущенно загудели.
— Ну, ты же совсем малыш! — Сашика почти взмолился, глядя на мелкого.
— Я дрался! — кроха яростно оскалился, но сам уже готов был разреветься. — Я того ножиком — хха! Хха!
— Ты, молодец, Муртеги! — Номхан подсел к мальчишке и хлопнул его по плечу. — Ты настоящий орел. Твои братья гордились бы тобой. Но нам нужна твоя помощь. Ты же видишь, что здесь не все наши. Надо вернуться и поднять остальных. А еще Хабил с Аюлой не вернулись — надо их встретить, всё объяснить… Ты же хитер, как красный волк, Муртеги! Глупые хорчины на тебя ни за что не подумают.
— Ладно, — мрачный и одновременно гордый от похвалы пацан смотрел на старшего товарища исподлобья.
Кроткий встал и повернулся к атаману.
— Остальные пойдут с нами, лоча. Они решили.
Сашика только махнул рукой.
— Вот жеж мать твою… — снова странно сказал он. — Старика на вас нет.
— Муртеги, скажешь всем нашим, что мы схоронимся у горелых сосен. Пусть туда тайно пробираются. Ясно? — ребенок с улыбкой кивнул. — Тогда бегом!
— Кровь сотри! — в спину Муртеги крикнул Сашика. Потом повернулся к остальным. — Так. Быстро собрали с трупов луки, стрелы и ножи. Воду и еду, если есть. Бегом!
Они быстро управились. Перепуганные лошади, конечно, убежали. Выросший отряд бегом переправился через ручей и двинулся на восток, по широкой дуге обходя селение пленных дауров и огромное стойбище хорчинов.
— Какое же место голое, — опять говорил вслух ненужное Сашика. — Если нас тут увидят…
— Ничего! — радость Номхана не могло омрачить ничто. — Нас уже девять, у нас луки. Еще пожалеют, если увидят!
— Сколько у хорчинов воинов? — коротко спросил атаман.
— У Унаги-нойона сотня нукеров.
— А всего мужчин в роду Туйвэн?
— Больше тысячи, — чуть грустнее ответил Кроткий, понимая, куда клонит лоча. — Да не увидят они нас!
— Ладно, — отмахнулся Сашика на бегу. — Куда ты нас ведешь?
— Есть на северо-востоке скала. К северу от нее даже небольшая сосновая роща росла. Но лет десять назад по степи страшный пожар прошел. Сгорел лес. Вот туда и идем. В скале много тайных заимок — с трех шагов нас не разглядят!
— Далеко?
— До ночи доберемся.
До ночи и добрались. Скала оказалась небольшой, но дожди и ветра вытесали в ней множество извивов и ям. Неплохое место.
Осторожно обошли заимки, встретили еще двух «парней Номхана», которых послал малыш Муртеги. До утра пришли еще четверо. К облегчению Сашики — все, хоть с легким пушком над верхней губой. Но лоча всё равно страдал.
— Совсем юные! Ну, куда их тащить? От семьи отрывать! — жаловался он шепотом другу.
— Ты что, забыл, сколько лет было мне, когда мы впервые встретились? — хмыкнул маленький тигр.
Сашика так и застыл с открытым ртом.
— Боже мой… Да тебе и сейчас-то… Я просто привык, что ты такой сильный, смелый… Взрослый.
— Вот и они взрослые, друг. Или станут ими. Не взваливай на себя лишнего.
Номхан уговорил спутников подождать еще своих друзей, которых услали в дальние селения. Правда, у людей практически закончилась вода. Отобрали двух самых старших беглецов, выдали им все имеющиеся бурдючки и в сумерках послали к ручью. К полуночи те вернулись, да с прибытком: некий Аюла привел из дальних выселков 14 человек. Тут тоже были трое 15-летних, но в целом, ребята оказались чуть постарше. Трое из них даже жили в роду хорчинов, находились в услужении. Эти сбежали с конями! Но самое неожиданное — эту группу к горелым соснам вел несносный Муртеги! Мальчишка обманул всех и опять сбежал из дома.