Своеволие
Шрифт:
— Не вернусь! — отбивался он от заботы старших обеими руками. — Я воин! Я пойду на Черную Реку!
И подлец-Номхан ему втайне потворствовал!
— Сколько у нас уже людей? — вздохнул устало атаман.
— С мелким бесенком? — прищурился Аратан. — Три десятка. С тобой — 31.
— Детский сад какой-то, — непонятно выругался Сашика, укладываясь спать. — Еще я в няньки не нанимался…
А утром всех разбудил испуганный крик.
— Хорчины!
Глава 41
Кто-то
— Где? Сколько? — вскочил Сашика.
— От ручья скачут! — кричал невольный дозорный. — Не знаю сколько — пыль столбом. Много!
— Близко?
— Еще далеко! Но скачут быстро!
— Быстро собираемся! Будем уходить.
Аратан схватил атамана за рукав.
— Нельзя выходить наружу, лоча. Сразу увидят. Увидят — догонят. Дальше говорить?
— А что делать?! — яростно выдернул руку Сашика. — Каждый третий у нас — пацан пацаном! На три десятка — пятнадцать луков! Сабель пять да три топора! Что прикажешь делать? Бой принимать? Дети с ножами — на конных воинов пойдут?
Иногда такой зверь просыпался в лоча, что маленький тигр внутри Аратана остро понимал, что он именно маленький. Сказать было нечего… Но и выходить из-под скалы тоже нельзя!
— Можно перебраться через скалу, — подскочил к вызверившимся друзьям Номхан. — Тут есть проходы. Выйдем на тут сторону и побежим под ее прикрытием! Хорчины не увидят.
— Это ненадолго, — покачал головой лоча.
— Но это хоть что-то! — встряхнул товарища Аратан и заорал. — Все бегом — за Номханом!
Сразу стало ясно, что краденые лошадки той тропой не пройдут.
— Бросаем! — властно приказал атаман.
— Нет! — вдруг встал перед ним один из беглых батраков. — Лоча, получается, это наша вина. Из-за краденых коней хорчины так взъярились.
— И? — с подозрением протянул Сашика.
— Мы остаемся, — решительно заявил батрак. — Подождем чуток и рванем на север! Тоже напылим в небо и уведем их от вас…
— Нет! — Сашика, как всегда, хотел спасти всех. Никак не привыкнет, что такое невозможно.
— Мы решили, — батрак твердо выдержал его взгляд. — Не переживай, лоча! Они уже подустали, а у нас лошади свежие. Уйдем… Иначе они всё равно заметят, рано или поздно. Причем, уже всех.
Атаман краснел, не зная, что сказать. Как спасти этих детей — подсказали конокрады. Но как спасти и детей, и конокрадов? Бедный лоча. Только вот сейчас на это времени нет.
— Постарайтесь уйти, — вышел вперед Номхан, давая понять, что дело уже решенное. — Как оторветесь — идите к Наун-реке. За ней ищите бошко Тугудая. Скажете ему, что от меня. Он поможет.
Кроткий еще договаривал, а Аратан уже начал самых мелких загонять на скалу. Щель была извилистой и крайне неудобной: вместо ровного дна — сужающийся узкий провал. Приходилось идти, упираясь ногами в сходящиеся стенки. Кто-то из дауров непрерывно соскальзывал, застревал ногой в расщелине — так что отряд пробирался медленно. Позади батраки уже ринулись в степь, подвязав к седлам длинные ветки — для большей пыли. Они скакали сильно растянувшись, так что издалека можно было подумать, что скачет больше трех всадников.
«Пожалуйста, пусть у них получится, — молился Аратан непонятно кому. — И хорчинов отвлечь. И самим уцелеть».
Кажется, удалось. Дауры бежали по практически голой степи до глубокой темноты. Сначала на юг, потом завернули на восток. И никто за их спиной не появился. У крохотного озерца — почти лужи — все рухнули без сил. Вода оказалась слегка солоноватой, но Кроткий, попробовав, сказал, что ее пить можно.
— Пейте, набирайте бурдюки, — распорядился Сашика. — Совсем немного отдохнем и двинемся дальше. Идти будем, пока не найдем надежное укрытие.
Шли, наверное, еще полночи (теперь свернув на северо-восток), пока не нашли овраг, промытый неведомыми потоками. Сгрудились в кучку и спали, согревая друг друга до самого позднего утра. На этот раз Сашика расставил дозоры со всех сторон — но всё обошлось. Часть дня шли по оврагу, который, по счастью, всё сильнее заворачивал к северу. Но, когда ущелье вывело отряд на новую равнину, велел остановиться.
— Отдыхайте до вечера; если получится — поспите, — сказал атаман. — Пойдем ночью.
Ясной ночью и впрямь идти оказалось легко. Врагов вокруг не было, движение согревало. Оставалось только не потеряться в темноте. Под конец, лоча даже посадил несносного Муртыги себе на плечи и так шел до рассвета.
Утром без сил были все, включая самого Аратана. Едва нашли полумертвые заросли кустарника — тут же залезли в самую гущу и рухнули спать. Даже стражу не выставили. Маленький тигр пытался прислушиваться, но сил совсем не было.
Поднялись за полдень, доели последние припасы. Муртыги пугал всех, что слышал скачущих всадников. Кроткий его высмеял, мол, не надо сны пересказывать, однако, то тут, то там раздавались тихие голоса «а я тоже вроде слышал». Лоча снова не на шутку встревожился. Ушел от лагеря, где-то лазал, а потом вылез из кустов и зашептал Аратану:
— К востоку виднеются горы… Ну, не горы, а какая-то мелкая гряда. Надо туда идти.
— Ночью пойдем?
— Боюсь я тут ночи ждать. Вдруг бесенок не соврал?
И они пошли сразу. Плотной кучкой, полусогнувшись. Как стадо тарпанов: мелких согнали внутрь, снаружи — только старшие, имеющие какое-никакое оружие. С их везением, Аратан даже саблю наголо держал всю дорого.
Но чудеса случаются. Вот уже беглые дауры карабкались на первые отроги — и до вечера весь отряд с облегчением развалился в распадке.