Своеволие
Шрифт:
— Куда ж мы от доченьки уйдем? — почему-то обрадованно подытожила мать.
Пока Номхан раздувал ноздри, видимо, думая о том, как именно его сестра прислуживает Унаге-нойону, Сашика совсем потускнел.
— Помогите тогда нам поговорить с другими семьями, — негромко заговорил он. — Может, они захотят вернуться на родину.
— Зачем это вам говорить? — опять зачастила старуха, обрадованная своей победой в споре. — Незачем! Шли бы вы лучше, откуда пришли…
— Отец! — Номхан повернулся к старику, игнорируя речь матери.
— Тихо ты… —
Глава 38
За два дня, вернее, за два долгих вечера они обошли с десяток семей. Или даже больше. Встречали их по-разному, но с неизменным результатом. Пару раз даже казалось, что красноречие Сашики победит, но, кажется, здешние дауры окончательно сломлены. Иногда рабского ошейника на человеке не видно, но ты понимаешь, что он есть. Лоча тускнел на глазах. Аратану было больно смотреть на это, но тут он не знал, как помочь другу.
— Кажется, надо идти домой, — упавшим голосом произнес атаман, когда они глухой ночью вернулись в лачугу семьи Кроткого. — А то уже и до зимы недалеко…
— Подождите! — вскинулся испуганно Номхан. — Как домой? Почему домой?
— А что мне делать? — глухо ответил Сашика, глядя на очажные языки пламени, жадно впившиеся в свежеподброшенные скрюченные ветки местных кустов. — Ты сам всё слышал: они не хотят. Не силком же твоих близких тащить…
— Да нет же… — беглый раб мучительно сдерживал в себе какие-то потаенные слова. — Всё не так… Надо пробовать.
Лоча зло зыркнул в ответ: уж совсем по свежей ране бил его странный даур.
— Сколько тут у вас дауров живет? Семей тридцать? Я половину упрашивал — и ни одного «да» в ответ… Что изменится, если я остальных опрошу?
— Ладно, — решившись на что-то, Кроткий приблизился к атаману и увлеченно зашептал. — Просто ты не с теми говорил, лоча! Конечно, старшие всё решают в семье. Это так. Но… Не все согласны с мнением своих отцов и дедов. Да-да, не все! Я говорил с парнями — и они не хотят служить хорчинам. Они завидуют мне, ушедшему на волю! Послушай, лоча, надо взять их…
Маленький тигр нахмурился.
— Хочешь поднять сыновей на отцов? К чему это приведет, Номхан?
— Да уж хуже не будет! — Кроткий зло зыркнул на соплеменника. — Ты не жил здесь, ты не знаешь, что это за жизнь…
— Зато я жил без семьи! — взорвался Аратан. — И знаю, что это за жизнь!
— Тише, — зашипел Сашика. — Аратан, ты прав: семья — это важно. Но и воля человека — это тоже важно. Почему взрослые люди должны продолжать жить в рабстве? Лишь потому, что старики полны страха, сдались и не хотят ничего менять?
Маленький тигр недовольно молчал. Он не умел спорить с этим лоча. В обычных вопросах — легко. Но когда начинались вот такие беседы — Сашика всегда ставил его в безвыходное положение. К тому же, это была его последняя надежда, и атаман вцепился в нее всеми руками и ногами.
— Мы не будем забирать сыновей у их отцов, — примиряюще продолжал тот. — Пусть те, кто хочет, пойдут с нами. Пусть увидят жизнь на Черной Реке своими глазами. Потом они смогут снова прийти сюда и уже сами убедить семьи вернуться на родину. Уж родным детям и внукам будет больше веры?
— Да! — Кроткого тоже вдохновила эта мысль.
— И ты тоже сможешь! — обрадовался Сашика. — Пойдешь с нами, осмотришься, а потом убедишь отца с матерью…
— Я служу Тугудаю, — резко помрачнел Номхан. — Мне хотелось дать свободу моей семье. Но сам я уже выбрал свой путь.
Повисла пауза.
— Тугудай показался мне достойным предводителем, — вздохнул Сашика, бездумно поглаживая отбитые бока. — Ты выбрал достойный путь, Номхан. Жаль, что ты не сможешь вернуться на Амур… Но остальные… Раз ты говоришь, что они есть — позови их, и мы завтра же выдвинемся.
— Давай подождем! — опять смутился Кроткий. — Несколько ребят уехали в другие даурские поселки. Еще вчера. Они расскажут им о твоем предложении. И с вами уйдет еще больше молодых батаров!
Аратан хмыкнул. Он здесь еще не видел батаров — только рабов. А Сашика аж раскраснелся от радости.
— Хорошо! Я благодарю тебя, Номхан, за твою помощь! Конечно, мы подождем. А сколько потребуется?
— Дня три. Они на конях уехали, так что уже добрались до ближайших дауров. Мы живем довольно тесно. Тут немного земли, на которой можно что-то вырастить.
Счастливый Сашика тут же собрался лечь спать; лоча не терпелось, чтобы требуемые три дня прошли, как можно скорее. Легли и остальные.
…Маленький тигр проснулся первым и явно не сам. Что-то его разбудило. Но что? Он оглянулся. Покрытые седыми лоскутками пепла угли почти не давали света, но в лачуге царили тишина и покой. Все спали и не чувствовали… Не чувствовали чего? Аратан прислушивался к миру, к своим ощущениям. Его даже не тянуло отлить.
И тут он понял: тихий неровный гул. Такой тихий, что практически не слышно. А он был всё это время! Даур долго не мог понять, на что это похоже. Точно не завывание ветра. Наверное, так могла бы бурлить далекая река. Но откуда ей тут взяться? Да если б и была: он ее всегда слышал бы.
«Может, прошли большие дожди и издалека на нас несется поток воды?» — начал размышлять Аратан. Странная, страшная мысль. Трудно такое представить… да вот только звук постепенно нарастал! Как будто, на самом деле поток приближается.
В это время слева, под войлочной накидкой заворочался Номхан. Он тоже пробудился от тревожащего звука. Растерянно уселся, поймал вопросительный взгляд Аратана… И, конечно, он догадался первым.
— Кочёвка! — со страхом воскликнул он.
Не вода это бурлила по вечно сухим камням степи. Это был мерный топот тысяч и тысяч копыт. Далекий и сливающийся в один сплошной тихий гул, который шел по земле. Хорчины гнали стада на новую стоянку. Видимо, как раз к даурскому селению, стоящему на редком в этих местах ручье.