Своя - чужая война
Шрифт:
– Да Ваше Величество, - снова поклонился тот.
– Где посылка?
– Вот, - немолодой уже мужчина отступил немного в сторону, открывая королю вид на обычную плетеную корзину, накрытую грубой холстиной.
– Ты мне предлагаешь встать и самому полюбоваться на подарок?
– выразил свое недовольство Пириам Востроглазый.
– Ни в коем случае Ваше Величество, - тут же засуетился тот, сдергивая тряпку.
– Это голова Когтя?
– скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он после довольно продолжительного молчания, на что секретарь решил промолчать. Комментарии, по его мнению,
На лице короля же в это время отразилась целая гамма чувств: удивление, брезгливость, озадаченность столь необычной посылкой и еще хурги знает что. Но что самое главное, все эти чувства были разбавлены нотками страха, промелькнувшие в глазах Пириама.
– Кто доставил эту корзину?
– тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорил он.
– Мы не знаем Ваше Величество, - дрожащим голосом ответил секретарь.
– Как это так мы не знаем?
– воскликнул он.
– Ты хочешь сказать, что вот эта корзина сама появилась в моем дворце?
– Именно так, - все же нашел в себе смелость кивнуть секретарь.
– Она была обнаружена в приемной Вашей канцелярии. Но вот как она туда попала, никто не знает.
– Да вы с ума сошли, - лицо короля стало покрываться красными пятнами.
– По дворцу ходит разумный с головой под мышкой и никто об этом не знает?
Личный помощник короля ответить не успел. В малый зал открылись двери, и по блестящему паркету к трону решительной походкой подошел командир королевских гвардейцев.
– Мой король, - склонил он голову.
– Семьи Благородных, что повели себя как трусы у стен Мегара исчезли.
– Капитан, - сузились глаза Пириама, - ты понимаешь, о чем ты сейчас сказал? Сотня с лишним разумных - это не Безымянный, чтобы взять и вот просто так исчезнуть.
– Ваше величество...
– попытался что-то сказать воин, но был остановлен поднятой рукой короля.
"Безымянные, - вспышкой озарения пронеслось у него в голове.
– Это в их стиле. Только для этих совершенных убийц не существовало ни стен, ни преград. Для них вообще не было ничего невозможного и свои послания они всегда доставляли непосредственно адресату. Они что теперь на службе этого Князя?".
– Капитан, - поднял он взгляд на командира гвардейцев.
– Усилить охрану дворца, патрули в столице и крупных городах. Летучие отряды с Даргаского тракта вернуть, хватит гоняться за ветром в поле. Закрыть границы. Всех подозрительных: неважно бродяга это или благородный - тащить в пыточную. Разберемся, кто они - принесем извинения или отправим на плаху.
Если воин и удивился речи короля, то виду не подал, лишь стукнул себя в грудь, подождал еще некоторое время и не получив дополнительных указаний, вышел из зала.
Едва дверь закрылась, король Гронхейма повернулся к секретарю.
– Никаких приемов. Все письма и особенно посылки перед тем, как нести мне, тщательно проверять.
– А...
– попытался тот что-то сказать.
– Оставь меня, твои пояснения мне уже не нужны.
"Заигрался ты Пириам, - лицо короля стало еще мрачнее, чем в начале разговора со своим помощником.
– Как бы в один прекрасный момент твоя голова не оказалась в такой же вот корзине, - бросил он взгляд на забытую секретарем посылку из которой на него скалилась голова его недавнего вассала.
–
Король Гронхейма даже повеселел немного к концу своих размышлений, плавно перетекая мыслями к новой фрейлине своей жены, которая так еще и не побывала в его постели. Но взгляд снова упал на скалящуюся в безмолвном крике голову Ольда Кокгтя, который так и не стал графом Мегарским и в этот момент отчётливо осознал, что думая о мщении князю Сайшат, сам режет гибкие прутья для такой вот корзины, что может стать последним вместилищем его головы.
– Закрыться ото всех, - резко встав со своего места, прошептал он.
– Закрыться как изгои. А там видно будет. Ну не зверь же он на самом деле?
И решительно вышел из зала.
Окрестности Карпейна.
"Странная это штука война", - тихо покачиваясь в седле, погрузилась в свои мысли Ирена.
Как не прискорбно было об этом думать Княгине, но война, не смотря на весь ужас, кровь и страдания, что ее сопровождают, по ее личному мнению, смывала с разумных все наносное и лживое. Так же летний ливень смывает пыль и грязь с улиц и домов, листьев деревьев и лепестков цветов, грубых одежд обычных сервов и изысканных платьев Высокородных, чтобы явить окружающим истинные их краски. Пусть эти краски и не всегда сочные и яркие. Где-то ливень, обнажает "язвы", до этого скрытые "повязками" из все тех же пыли и грязи. Но где-то, наоборот, под смытой пылью, вдруг обнаружится "жемчужина", о наличии которой и не подозревали ранее.
Добродушный толстенький пекарь, единственным "злодейством" которого до войны было убийство шустрого таракана, незнамо как оказавшегося на его чистой и уютной кухне, при подходе к Мегару Гронхеймского войска, вдруг вооружается своей скалкой (за неимением другого оружия), вешает на дверь своей пекарни увесистый замок и, вместе с бывалыми воинами, занимает место на городской стене. Его же сосед, слывший добропорядочным горожанином, в это время сбивает этот самый замок, проникая в жилище того, кто угощал сдобными булочками его детей и начинает шарить по шкафам и сундукам, не пропуская ни одной вещи, ни одного кулечка с мукой (если она еще осталась), что в скором времени (по его мнению) могут прибрать другие.
Война, как весы. На одной чаше у нее кровь, предательство, страдания и смерть. На другой же - мужество, честь, самоотверженность. Эпитетов для каждой из чаш существует множество. Но пока живут такие разумные, как тот самый пекарь, никогда первая чаша не перевесит вторую.
Увеличившееся войско князя было уже на полпути к Карпейну, когда разведчики арьергарда сообщили, что их старается догнать большое воинское соединение. По словам вайрон-разведчика, что принес эту весть, преследователи не похожи на гронхеймцев. Более того, передовой дозор открыто выставляет на обозрение внутренние стороны щитов, окрашенные белой краской - знак чистых намерений. Арьергард в переговоры с ними вступать не стал, хотя и показались на несколько мгновений, как бы говоря о том, что их видят, видят давно и готовы к любым неожиданностям с их стороны.