Священное сечение

Хьюсон Дэвид

Каспар искал новые способы, однако практически уже находился на грани отчаяния. Испробовал все возможные варианты. Новая мысль пришла ему в голову прошлой ночью, когда он начал понимать, кто такая Эмили Дикон, вырывающаяся из его рук. Каспар тогда еще боролся с голосами, пытаясь заверить их, что не стоит отнимать у девчонки жизнь, так как она может ему пригодиться.

Он включил устройство под пристальным взглядом наблюдающей за ним статуи Джордано Бруно. В наушниках раздался треск. Какие-то неопределенные радиопомехи, возможно,

создаваемые самим посольством. Не исключено, что он выбросил на ветер последние две тысячи евро.

И только спустя тридцать минут, как раз в тот момент, когда человек за стойкой начал подозрительно смотреть на пустую чашку Каспара, прикидывая, когда же он купит еще кофе, он услышал шум транспорта, раздающегося из салона автомобиля. Приглушенные гудки, гортанный шум мотора автобуса, поднимающегося по виа Венето.

Каспар дал бармену знак, чтобы тот принес еще чашку капуччино. Он слышал голоса Эмили Дикон и какого-то молодого мужчины, самоуверенного итальянца. Его облик постепенно вырисовывался в воображении Каспара сквозь какофонию звуков.

— Можешь остановить машину здесь, Ник. Сначала мне надо зайти домой и кое-что захватить.

Эмили показала рукой на жилой дом неподалеку от посольства. Выражение удивления промелькнуло на лице Косты.

— Квартира казенная, — объяснила она. — Я не смогла бы позволить себе жить на такой дорогой улице, как виа Венето. ФБР не так уж много платит.

На минуту Эмили задумалась, потом написала в блокноте номер телефона, вырвала лист и протянула его Косте:

— Если захочешь, можешь позвонить мне на мобильный. Связаться со мной в офисе будет довольно трудно. А в квартире нет телефона.

Ник видел, как мимо машины осторожно, как бы плывя по слякоти, проехал автобус. Потом развернулся и припарковался возле дома, который указала американка.

— Тебе нужно хорошенько выспаться, — посоветовал он. — Ночь была длинная.

— Я спала. Разве ты забыл?

— А, да.

Эмили выглядела такой изможденной и обеспокоенной. Внимательно слушала бесцеремонные вопросы Фальконе. У нее хватило мужества вынести все эти нападки. Однако что-то беспокоит ее. И дело тут не только в допросе с пристрастием, которому подверг Эмили нахальный итальянский коп.

— Что собираешься делать потом? — спросил Коста.

— Приму душ, переоденусь и пойду в офис. А что еще?

Да ничего особенного, подумал он. Ни ему, ни ей. Тем не менее Нику захотелось выразить протест.

— Но почему? Нельзя так перетруждаться. На работе ничего нового пока нет. Ты же видела выражение лица Фальконе. Он у нас вроде барометра. Если дела улучшаются, он просто расцветает.

Эмили молчала.

— Извини, — проговорил Ник, проклиная себя. — Просто хотел сказать, что у нас пока все по-старому. Возможно, твой друг из ФБР лучше информирован.

Эмили улыбнулась, и он вновь увидел, как она молодеет прямо на

глазах. Женщине не стоит работать полицейским. Такой груз слишком тяжел для ее хрупких плеч, и следует сбросить его. Однако, вне всяких сомнений, американка пока не думает об этом.

— Может, знает, — ответила она, — а может, и нет. Сколько раз мне надо объяснять тебе, Ник? Ты считаешь, что я стану выведывать у него?

— Понятия не имею.

Взгляд светло-голубых глаз ни на минуту не оставлял Ника. В нем ему виделся некий упрек.

— В самом деле?

— Да. Я только вижу, что нами помыкают, как младшими партнерами. Но Рим — наш город, Эмили. Ты должна напомнить об этом своему шефу.

— Уверена, что он внимательно выслушает меня.

— Пора бы уже, — твердо заметил Коста.

Эмили покачала головой и провела двумя пальцами по своим светлым локонам.

— О чем именно ты просишь меня?

— Я хочу, чтобы между нами возникло доверие.

— Но я тебя не знаю. — Вот такое простое, прямое заявление. И очень правдивое. — Разве ты доверяешь тем, кого не знаешь?

— Постоянно, — ответил он. — Это одна из моих многочисленных слабостей.

— Тогда ты просто дурак, Ник. Ладно, мне надо идти.

Он выглянул из окошка, которое запотело, несмотря на работающий во всю мощь кондиционер. Эмили взяла сумку и уже собиралась открыть дверцу.

Коста нагнулся и положил руку ей на плечо. Ему хотелось расставить все по местам. Последняя попытка.

— Липман не пожелал сообщить нам, почему счел нужным приехать в Рим еще до того, как там произошло преступление. Тебе он сказал об этом?

— Мы уже касались данной темы, — проговорила она и устало вздохнула: — Не имею ни малейшего представления. Я знаю лишь то, что он считает нужным сообщить мне.

— Эмили, мы ведь сообщили вам, что Маргарет Кирни выдавала себя за другого человека. Показали паспорт с фотографией. Мне кажется, такая информация гораздо важней всего, что нам может предоставить кто-то вон в том большом сером здании. — Ник махнул рукой в сторону посольства. — И еще кое-что.

Как это будет по-английски: назвался груздем, полезай в кузов?

— Мне постоянно хочется спросить тебя. Что ты здесь делаешь? Разве ты никогда не задавала себе такого вопроса? Почему именно ты?

Он даже не знает, чем Эмили занималась в Америке.

— Я младший аналитик. — Она сама догадалась ответить на его предполагаемый вопрос.

— Не знаю, что это значит. В любом случае вряд ли тебя готовили к охоте за серийным убийцей.

— Послушай, Ник, я сама себя постоянно спрашиваю об этом и не могу найти разумный ответ. Как мне следует себя вести? Орать на Липмана, пока он не расколется? Ты не один блуждаешь в потемках. Липману в посольстве никто не указ. Половина сотрудников просто не догадывается, кто он такой на самом деле. А те, кто в курсе, не смеют заговорить с ним.