Святилище
Шрифт:
– Послушай. Если я раздобуду машину, ты уедешь отсюда?
– спросила она. Темпл, не сводя с нее глаз, зашевелила губами, словно испытывая слова, пробуя их на вкус.
– Выйдешь, сядешь в нее, уедешь и никогда не вернешься?
– Да, - сказала Темпл.
– Куда угодно. Все равно.
Холодные, казавшиеся неподвижными глаза женщины оглядели Темпл с головы до ног. Темпл ощутила, что все мышцы ее сжимаются, как сорванный виноград на полуденном солнце.
– Бедная трусливая дурочка, - холодно сказала женщина негромким голосом.
– Нашла
– Нет. Нет.
– У тебя будет что рассказать, когда вернешься. Не так ли?
– Они стояли лицом к лицу возле голой стены, голоса звучали так, словно это разговаривали их тени.
– Нашла себе игру.
– Все равно. Лишь бы уехать. Куда угодно.
– Я боюсь, не за Ли. Думаешь, он будет разыгрывать кобеля перед каждой встречной сучкой? Боюсь за тебя.
– Да, я уеду куда угодно.
– Таких, как ты, я знаю. Повидала. Все бегут, но не слишком быстро. Не так быстро, чтобы, увидев настоящего мужчину, не узнать его. Думаешь, у тебя единственный в мире?
– Гоуэн, - прошептала Темпл.
– Гоуэн.
– Я была рабыней этого мужчины, - негромко произнесла женщина, губы ее почти не шевелились, лицо было спокойно и бесстрастно. Казалось, она делится кулинарным рецептом.
– Работала официанткой в ночную смену, чтобы по воскресеньям видеться с ним в тюрьме. Два года жила в комнатушке и стряпала на газовом рожке, потому что дала ему слово. Изменяла ему, зарабатывая деньги, чтобы вызволить его из тюрьмы, а когда рассказала, как их заработала, он меня избил. И вот на тебе, заявляешься ты. Никто тебя сюда не звал. Никому нет дела, боишься ты или нет. Боишься? Да у тебя нет духу, чтобы по-настоящему бояться или любить.
– Я вам заплачу, - прошептала Темпл.
– Сколько захотите. Отец даст мне денег.
Женщина молчала, лицо ее было неподвижно, жестко, как и во время рассказа.
– Пришлю вам одежду. У меня есть новое манто. Я носила его только с Рождества. Оно почти новое.
Женщина рассмеялась. Одним лишь ртом, без звука, без мимики.
– Одежду? Когда-то у меня было три манто. Одно я отдала какой-то женщине, возле салуна. Одежду? Господи.
– Она внезапно повернулась.
– Я раздобуду машину. Ты уедешь и никогда не вернешься. Слышишь?
– Да, - прошептала Темпл. Неподвижная, бледная, похожая на лунатичку, она смотрела, как женщина перекладывает мясо на блюдо и поливает соусом. Достав потом из духовки противень с бисквитами, женщина сложила их на другое блюдо.
– Можно я помогу вам?
– прошептала Темпл.
Женщина не ответила. Взяла оба блюда и вышла. Темпл подошла к столу, вынула из пачки сигарету и стояла, тупо глядя на лампу. Стекло с одной стороны почернело. Поперек его тонким серебряным изгибом вилась трещина. Она как-то прикуривала от лампы, думала Темпл, держа в руке сигарету и глядя на неровный язычок пламени. Женщина вернулась. Сняла с плиты закопченный кофейник, прихватив его подолом юбки.
– Можно мне кофе?
– спросила Темпл.
– Нет. Иди ужинать. Женщина вышла.
Темпл стояла
– Он умрет, - прошептала Темпл. Ее изогнутая тень маячила по стене, пальто было бесформенным, шляпка - чудовищно заломленной над чудовищной гривой волос.
– Бедное дитя, - прошептала она.
– Бедное дитя.
Голоса мужчин стали громче. Темпл услышала звук тяжелых шагов в коридоре, скрип стульев, человек, смеявшийся раньше, засмеялся снова. Она повернулась и замерла, глядя на дверь. Вошла женщина.
– Иди ужинать.
– Машина, - сказала Темпл.
– Пока они едят, я могу уехать.
– Какая машина?
– сказала женщина.
– Иди ешь. Тебя никто не тронет.
– Я не голодна. Я сегодня не ела. Совсем не голодна.
– Иди ужинать, - повторила женщина.
– Лучше подожду, поем вместе с вами.
– Иди ешь. Я еще не скоро освобожусь.
VIII
Темпл вошла в столовую, придерживая рукой полы незастегнутого пальто, шляпка ее залихватски сбилась вверх и набок, на лице застыло подобострастное, заискивающее выражение. Поначалу она словно бы ослепла. Через секунду-другую увидела Томми и направилась к нему, словно искала его все это время. Что-то преградило ей дорогу: чья-то сильная рука; Темпл, не сводя с Томми глаз, попыталась обойти ее.
– Сюда, - сказал Гоуэн через стол и отодвинулся, скрипнув стулом. Проходи сюда.
– Пошел вон, приятель, - сказал тот, кто остановил ее, и она узнала в нем человека, который так часто смеялся, - ты уже хорош. Иди сюда, детка.
Сильная рука скользнула по ее талии. Темпл оттолкнула руку, глядя на Томми с застывшей усмешкой.
– Подвинься, Томми, - сказал этот мужчина.
– Ты что, вести себя не умеешь, лохматая морда?
Томми хохотнул и скрипнул стулом по полу. Мужчина взял Темпл за руки и потянул к себе. На другом конце, держась за стол, приподнялся Гоуэн. Усмехаясь Томми, Темпл стала вырываться и щипать мужчине пальцы.
– Вэн, брось, - сказал Гудвин.
– Сюда, ко мне на колени, - сказал Вэн.
– Пусти ее, - потребовал Гудвин.
– Кто заставит меня?
– спросил Вэн.
– Кто здесь такой сильный?
– Пусти, - повторил Гудвин. И Темпл оказалась свободна. Она попятилась к выходу. Несущая блюдо женщина посторонилась. Темпл с застывшей на лице полуулыбкой-полугримасой вышла задом из комнаты. В коридоре она повернулась и кинулась прочь. Соскочила с веранды прямо в траву и понеслась. Достигнув дороги, пробежала по ней в темноте ярдов пятьдесят, потом, не останавливаясь, повернула и устремилась обратно к дому, вспрыгнула на веранду и притаилась у двери. Тут кто-то вышел в коридор. Это оказался Томми.