Святополк II. Своя кровь
Шрифт:
Сам Владимир Мономах просил у него помощи и союза!.. После поражения на Стугне Святополк и мечтать о том не смел! Ему все казалось, что Владимир только и ждет мига, чтобы изгнать его из Киева. И вот - союз. Тут впору вспомнить старую пословицу: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»
Святополк послал своих людей по Киевской земле, в Туров, Пинск, Дорогобуж и далее - собирать ратную силу с городов, не пострадавших от половецкого нашествия, чтобы идти войной на Олега Святославича. Мономах со своей стороны тоже занялся сборами - надо помочь сыну Мстиславу вернуть Новгород, дабы освободились
Случай представился в конце зимы нового года, когда уже большая часть полков была собрана. Недавно Алексей Комнин, друг Олега, сверг предыдущего императора, Романа Диогена. Объявившийся недавно Лев Диоген, называвшийся сыном Романа, собрал половцев и выступил в поход против Комнинов, но этот поход окончился неудачей. Алексей Комнин был очень силен.
Именно в конце зимы двое из половецких ханов, участвовавших в походе Льва Диогена, пришли под Переяславль за военной помощью и миром, ибо лучшие из лучших воины пали в боях или попали в плен. Проще простого было помочь половцам и Льву Диогену в борьбе против Олегова друга Комнина, но помогать недругам?..
Мономах послал гонца к Святополку. Вместо ответа прибыл с небольшой дружиной его боярин Славята.
Кочевники тем временем расположились в виду Переяславля - один из них, Китан, остался со своими людьми в поле, где в котлах варилась конина, пили кумыс и айран, звучали заунывные половецкие песни и где уже дня два жил заложником двенадцатилетний сын Владимира Святослав. Второй же, Итларь, жил привольно на подворье у Ратибора с небольшим отрядом охраны.
Славята не стал долго раздумывать. Еще проезжая воротами, кинул взгляд на половецкий стан и, едва приступив, сказал Мономаху:
– Князь, нечего раздумывать - половцы нам не друзья, а враги, а ворога убивают, пока он не убил тебя! Они в твоих руках! Убей их!
– Как могу сие сотворить?
– хмурился Мономах, стоя у оконца и глядя на двор Ратибора, где сейчас в честь гостей задавался очередной пир. Несмотря на то что хозяину положено быть среди гостей, сам боярин Ратибор был нынче с князем, стоял в палате у стены.
– Я слово давал, ролью ходил! Грех ведь это, великий грех! Они за миром пришли.
И он с чувством перекрестился на красный угол.
– Князь!
– слегка повысил голос Славята.
– Помысли - поганые сами сколько раз нарушали клятвы! В том, что задумал, несть твоей вины!
– Хан Итларь живет во граде как гость, - нашел новый предлог Владимир.
– На подворье у моего боярина Ратибора. А у приятеля его, хана Китана, остался мой сын. Случится что - Святослав лишится головы!
– Князь! Только прикажи!
– взвился с места Ратибор.
– Умыкнем княжича целого и невредимого!.. Выйди, кликни - вся дружина готова ради тебя головой рискнуть!.. Молодцы мои извелись все - где это видано, чтобы враги
– Все тако мыслят?
– Владимир быстро повернулся к боярам.
– Все, князь! Все!
– ответом ему были дружные голоса и горящие огнем глаза.
– Но это означает войну! С Половецкой степью!
– А и пойдем! С тобой - куда хошь пойдем! Владимир Мономах повернулся к иконам и опять перекрестился:
– Господи, не ради корысти своей, но ради страданий и боли земли нашей иду на это!
– Потом круто развернулся к боярам, и в глазах его вспыхнул тот же огонек ненависти, что и полугодом раньше, когда он был вынужден покинуть Чернигов: - Убейте их!..
Все свершилось быстро и тайно. Наемники-торки вместе с дружинниками под покровом ночи проникли в стан хана Китана и вырезали всех подчистую. Мало кто из пробудившихся от шума и возни сонных степняков сумел дать отпор. Не пощадили никого да под охраной воротили отцу юного Святослава.
Наутро настал черед Итларя и его чади. С ними расправились быстрее - гонец от Мономаха предупредил, что князь примет хана, но сперва тот пусть сходит в баню и позавтракает. Итларь вошел в истопленную баню, и старший сын воеводы Ратибора Ольбег, затаившись у окна, поразил его стрелой. Так же быстро убили его приближенных.
Это была война. Но в этой войне, по замыслу Мономаха, обязан был принять участие и друг половцев Олег Святославич. Такое предательство должно было навеки поссорить его с Дешт-и-Кипчаком, лишить поддержки и позволить Мономаху снова взять под себя Черниговскую землю.
Боярин Славята спешно возвратился в Киев к Святополку, поведал ему, как свершилось дело, и Киевщина стала готовиться к обороне от набега. Пусть половецкие наемники Льва Диогена разбиты Алексеем Комниным - в вежах своего часа ждут свежие силы. Недруги не простят убийства сородичей и будут мстить Руси новыми набегами и грабежами. Готовясь, Святополк послал Олегу письмо, где наказывал вместе с ними собирать дружины. Такое же письмо отправил и Владимир Мономах.
Несколько дней ждали ответа. Наконец из Чернигова пришел гонец с кратким ответом: «Скоро буду готов».
Услышав эти слова из уст гонца, Святополк внутренне улыбнулся и поспешил известить Мономаха. Тот особой радости не выказывал - Олег не сказал ничего определенного, неизвестно, когда его ждать и куда он подойдет со своими полками, сколько вознамерится собрать тысяч воев - не возьмет ли в союзники тех же половцев? В конце концов послали второго гонца передать князю, что его ждут в конце месяца лютеня в Переяславльской земле.
Вот уже несколько дней потревоженным ульем гудело подворье княжеского воеводы Данилы Игнатьевича - с тех пор, как стало известно, когда начнется поход. О войне против половцев говорили давно - набирали, натаскивали и оборужали новые дружины, готовили дорожный припас, пригоняли с пастбищ коней, оповещали смердов-ополченцев, чинили подводы и упряжь. Две деревни боярина полностью уцелели от нашествия, была у него небольшая вотчина в Чернигове - изо всех этих мест сейчас шли люди, собиралась ества и дорожный припас. Небольшая боярская дружина готовилась к походу.