Святополк II. Своя кровь
Шрифт:
– Чести ни нам, ни войску нашему не будет, если побежим!
– тоже поднялся с места Владимир, снизу вверх глянул на Святополка.
– Ты, Святополк Изяславич, мне брат старший. С тобой вместях мы, случалось, в юности в поход ходили. Ныне опять под нашим началом полки. Вспомни - где это видано, чтоб после первого удачного сражения войско назад поворачивало?.. Нет, я тако мыслю - надо в глубь степи идти!
– Головы мы там сложим, - проворчал Святополк.
– Вот прознают про наш выход половецкие ханы, соберут несметные силы! Чего тогда делать будем?
– Так надо спешить, бить поганых поодиночке, пока они
– горячился Владимир Мономах. Его бесила трусость Святополка, он отчаянно боялся, как бы киевский князь не собрался и не ушел обратно, удовольствовавшись малым.
– Ты подумай, брат, сколько всего можем мы забрать!
– испробовал он последнее средство, зная, что ничем иным Святополка не пробьешь.
Сердце киевского князя дрогнуло. При мысли о том, что он пополнит свою казну, воротит угнанных смердов обратно, населит данниками опустевшие земли и через год-два получит с них дань, у него сладко защемило внутри. Но одновременно холодной змеей зашевелилась зависть - замысел похода принадлежал Владимиру Мономаху, он же настаивал на его продолжении. Не нужны ли полки великого князя только для того, чтобы потом все говорили, что это Мономах один оборонял земли от поганых, а ему, князю, платил добычей за участие? Не уподобят ли его наемнику, как нанимал тех же поганых Олег Святославич, обещая взамен, что они смогут пограбить окрестные земли?
– Хороши же мы будем, коли зайдем слишком далеко в степь и ворочаться придется на санях в распутицу, - упорствовал он больше из желания высказать свое мнение и хоть как-то повлиять на события. Но Владимир напирал:
– На кибитки пересядем! Круче к северу повернем, чтоб санный путь захватить!.. Не опасайся, брат! Великое дело для Руси делаем! Да и соколы наши после первой удачи еще крепче биться будут!.. Я уж и сторожи велел снарядить, чтоб посматривали окрест и упредили, коль половцы покажутся…
Мысль о том, что Владимир распоряжается в союзном войске так, словно его слово ничего не значит, больно резанула Святополка. Но если сейчас дать обиде разгореться, повернуться и уйти - это будет еще хуже. Мало того, что он лишится добычи - вся слава похода достанется Мономаху. Ну а ежели окажется, что он прав и их ждет неудача - всегда можно будет сослаться на того же Владимира. Ведь это он всем распоряжался, не слушая великого князя!..
Эти рассуждения успокоили Святополка, и он дал согласие продолжать поход, пока есть силы и возможность.
Поделив полон и добычу, русское войско на другой день утром двинулось далее. Высланные вперед сторожи зорко смотрели на окоем - не мелькнут ли где всадники на низких конях, не покажутся ли дымки зимующих веж. И еще через два дня им опять улыбнулась удача.
Иванок наотрез отказался уходить в обоз. Сейчас там ехало на увязающих в снегу повозках или брело, пошатываясь, следом слишком много половцев, и отрок не мог находиться рядом с ними. Бывшие враги, волею судьбы ставшие пленниками, - они не заставляли его бояться их меньше, но к страху и ненависти примешивалась жалость и брезгливость. Половцы верили в Вечное Небо, Тенгри-хана, по чьей воле все происходит, и считали само собой разумеющимся, что сегодня победитель ты, а завтра победили тебя, что одним на роду написано властвовать, а другим покоряться. Большинство смирилось, и лишь в немногих глазах продолжал полыхать пожар ненависти. Это были знатные степняки.
– Иди в обоз!
– повысил голос Данила Игнатьевич.
– Не спорь!
– Нет!
– Иванок выпрямился в седле.
– Дозволь, отче! Я позади держаться буду!
– И позади тоже убивают.
– Почто я тогда ходил в этот поход?
– нежданно вспылил Иванок.
– Почто дома не остался?..
– Сам же просил, обещал из отцовской воли не выходить. «Ты мне не отец!» - хотелось крикнуть Иванку, но он сдержался и молвил тише:
– Я свои силы проверить жажду. Иначе не будет мне покоя.
– Ну, добро!
– Данила Игнатьевич привычно подозвал глазами Нездилу и Григория: - Глаз с него не спускать!
Отроки молча поставили своих коней справа и слева от Иванка.
В дружине все удивленно и насмешливо переглядывались, когда отрок занял свое место. Молодые лихие парни и поседелые в боях воины старались задвинуть его конями подальше от первых рядов, где слишком часто настигает воина смерть от половецкой стрелы. Нездило и Григорий, подтянутые, зыркали глазами по сторонам, словно первую стрелу их подопечный мог получить уже от своих.
Эта половецкая вежа была больше первой. На глаз в ней было не менее четырех-пяти тысяч воинов, но русские полки могли выставить почти девять тысяч. Они опять разделились надвое - большая часть, где были пешцы, наступала спереди, в то время как меньшая, состоящая из всадников, должна была обойти стан и ударить в спину поганым, отрезая их от степи.
В засаде и выпало стоять Даниле Игнатьевичу и его сыну. Бережась прежде времени попасть на глаза врагу, они на рысях прошли окольным путем, вдоль берега реки. От нее до вежи было с четверть версты, и этот путь им пришлось бы одолеть на виду у всех.
Дружинники еще двигались вдоль берега, когда с той стороны послышался далекий невнятный гул и топот копыт.
– Началось!
– выдохнул Данила Игнатьевич, привставая на стременах. Люди тоже стали вытягивать шеи. Они видели, как на том берегу из-за небольшой балки вышли русские полки, как спешно выстроились в боевой порядок, как засуетились половцы, вскакивая на коней. Они успели вовремя заметить врага и встретили наступавших князей исполнившись. В воздух взлетела туча стрел, сбивая с коней передних всадников и роняя на снег пеших. Лучники ответили им.
Два крыла всадников, ведомые Святополком и Владимиром Мономахом, разошлись в стороны, когда, расстреляв первый запас стрел, степняки пошли в бой. Пешцы остались на месте, и поганые, разлетевшись, разбились о них.
Пешцев было всего тысячи три с небольшим - около полутысячи остались охранять полон в обозе, - кипчаков почти на треть больше, и сперва всем казалось, что степняки сметут ополченцев. Но тут с боков ударили оба князя. Владимир Мономах скакал впереди своих витязей, пригнувшись к шее коня. Его копье проткнуло какого-то половца, выбило его из седла, и тут же переяславльский князь выхватил меч и принялся рубить поганых направо и налево. Святополк видел его удар - сам он был не так удачен: поразил коня вместо всадника, - но потом полки столкнулись, все завертелось, и он забыл следить за двоюродным братом.