Святоша
Шрифт:
— Ты лучше всех знаешь, как ее найти, — добавляет он.
— Что вам от нее нужно?
Букер не отвечает. Но в его глазах есть что-то, что говорит мне, что для него это личное. Он желает ее сильно.
Достаточно сильно, чтобы шантажом заставить меня поступить правильно. И я предполагаю, что он не из тех, кто часто идет на сделку с собственной честью.
Но это неважно.
На улицах у нас есть своя Омерта.
Я бы не отдала ее ни за какие его посулы. Но ему не нужно этого
— Хорошо, — говорю я. — Если я сделаю это, вы избавитесь от всех улик против меня?
Он кивает.
— У моей матери будет чертов сердечный приступ, когда она узнает.
— Возможно, — соглашается он. — Но она не была для тебя матерью, так что я бы не стал беспокоиться о ее чувствах.
— Только вот не нужно притворяться, что знаете меня, — предупреждаю я его. — Вы не знаете меня, независимо от того, что нарыли на меня. Вам известно только то, что написано на бумаге.
Букер игнорирует мою колкость и кивает мне.
— Тогда давай сделаем это. Давай покончим с этим. Я дам тебе неделю на размышление, — говорит он.
— Тут и думать не о чем, — возражаю я. — Хотите, чтобы я это сделала или нет? Нет смысла возиться...
— Есть еще кое-что, о чем тебе стоит знать, прежде чем ты дашь свое согласие.
Что бы это ни было, мне это не понравится.
— Этот вид суда будет сложным. Затянутым. СМИ будут шнырять повсюду. За тобой будет пристально наблюдать бюро, репортеры, жаждущие крови враги.
— И что вы хотите сказать?
— Рори Бродрик, — едва слышно произносит он.
И вдруг все, что было таким ясным, стало вмиг очень туманным.
Рори.
— Не хочу показаться самонадеянным, — говорит Букер, — но рискну предположить, что он тебе небезразличен.
Он воспринимает мое молчание как утвердительный ответ.
— Если ты не хочешь вмешивать его во все это... если не хочешь вызвать подозрения Синдиката, обрушив на них весь жар этого суда, тогда тебе стоит держаться от него подальше.
И вот оно.
Моя ясность.
Этим утром отношения с Рори были такими туманными. Мутными, запутанными и неопределенными. Но слова Букера расставили все по полочкам, поделив все на черное и белое. И прямо сейчас мне приходится столкнуться с очень реальными чувствами, которые я так старалась отрицать.
Я забочусь о Рори.
Я влюблена в него.
И это настолько реально, насколько это вообще возможно для меня.
— Зачем вам все это? — спрашиваю я Букера. — Зачем предупреждать меня? Если вы в курсе, чем они занимаются…
— Я не считаю Рори Бродрика плохим человеком, — говорит он. — Но практика преступных Синдикатов в целом одинакова во всем мире. Если они застукают
Я знаю, что произойдет.
Рори не причинит мне вреда. Но Лаклэн? Я не уверена. Я подруга Мак, но если ему придется выбирать между защитой своей семьи и мной, он всегда выберет свою семью.
— Он хороший человек, — говорю я Букеру. — Рори никогда бы не причинил мне вреда.
— Знаю, — говорит он. — Я видел вас вместе.
Остальные слова застряли у меня в горле, но Букер все прекрасно понял.
— Как и ты. Ты не причинишь ему вреда.
Он прав.
Я не могу втянуть его в этот беспорядок. Чтобы он завяз в этом еще глубже. Я не могу рисковать его жизнью или его отношениями с Синдикатом.
Мне нужно, чтобы он меня ненавидел. Только так он меня отпустит. Он сам так сказал. Что он готов сражаться за меня. Что он никогда не сдастся.
Я закрываю глаза, и дрожь прошивает мое тело.
Я паду на свой меч ради него. Чтобы защитить его. И любить его единственным способом, на который я способна. Держа его как можно дальше от себя.
Давая ему реальный шанс на счастье. С кем-то, кто этого заслуживает.
Букер ждет меня, когда я открываю глаза. Ждет слов, которые, как он уже знал, прозвучат.
— Мне понадобится твоя помощь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Рори
Уже поздно, и большинство парней ушли из зала, но Конор остался. Ему не терпится вернуться к Айви, но я все равно заставляю его провести со мной спарринг.
Когда дверь открывается, и это Скарлетт, Конор испускает вздох облегчения.
Я никогда не знаю, что меня ждет с ней.
После того, что произошло ранее, я наполовину ожидал, что она снова исчезнет от меня. Но вот она здесь, выглядит мягкой, милой и... какой-то другой.
Я не могу понять, что изменилось.
Смирилась, может быть.
Грусть?
Не знаю.
Она подходит и обхватывает меня за талию, притягивая к себе.
— Свали, Конор, — говорит она.
— Сама свали, — отвечает он.
— Конор.
Он переводит взгляд на меня, и кажется, что парень наконец-то отрастил яйца.
— Отвали, — говорю я ему.
Он так и делает.
В зале пахнет кровью. Запах смешивается с ароматом ее парфюма, и я возбуждаюсь от этого еще до того, как Скарлетт начинает рвать на мне одежду.