Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

Сагарда Николай Иванович

Оратор недоумевает, о чем говорить. Он останавливается мыслью на дивном образе рождения, в котором, побеждается естество и нарушаются обычные законы вещей. Сущий прежде веков Единородный, неосязаемый, простой, бестелесный принял на себя видимое и тленное тело, чтобы научить нас и возвести к невидимому. Люди больше верят глазам, чем слуху; поэтому Бог восхотел явиться видимым посредством тела, чтобы разрушить сомнения. Но каким образом Слово, которое было от Бога, потом было от Девы, — это — чудо, недоступное исследованию. Слово не устыдилось родиться в утробе Девы, потому что не считало недостойным восприять тело Своего творения, чтобы это творение, соделавшись одеждою Творца, было прославлено.

Оратора поражают новые стороны в чудесном рождении. Ветхий денми соделался младенцем; Седящий на небесном престоле и во славе полагается в яслях, неосязаемый, простой, бестелесный осязается человеческими руками. Он хочет бесчестие обратить в честь, бесславие облечь славою. Он принимает

мое тело, чтобы я сделался способным вместить его слово.

Пророчество о рождении Еммануила дано было иудеям, но осуществилось оно у нас потому что мы постигли, восприняли и уверовали. Дева родила Владыку телесного естества. Дева родила, но не так, как она сама восхотела, но как восхотел Тот, Кого она родила, Который употребил необычайный способ рождения, чтобы показать, что, и делаясь человеком, Он рождается не как человек, но как Бог. Он родился от Девы, потому что Источнику святости надлежало произойти от чистого и святого рождения. Как Адам без жены произвел жену, так в этот день Дева родила мужа без мужа. Дева без мужа рождает Бога Слово, соделавшегося человеком, чтобы равным чудом показать равенство природы мужа и жены. И как из Адама взята была жена без повреждения, так и из Девы взято было тело, и Дева пребыла без истления, когда от нее явился Бог Слово, Который в своем рождении сохранил неповрежденною утробу и девство, чтобы этот необычайный способ рождения послужил основанием великой веры.

Если язычник или иудей спросит, сверхъестественно ли Христос, Бог по естеству, соделался человеком, то я скажу: да, — и укажу в подтверждение действительности на печать девства. Но скажи, иудей: родила ли Дева или нет? Если родила, то исповедуй его дивное рождение; если же не родила, то зачем ты обманул Ирода, когда он спрашивал у тебя, где Христос рождается. Ты сказал ему: в Вифлееме иудейском (Матф. 2, 4–5). Иудеи против своей воли указали на родившегося в Вифлееме Бога.

Оратор призывает праздновать и торжествовать, потому что разрешены узы, сатана посрамлен, бесы обращены в бегство, смерть сокрушена, рай открыт, проклятие уничтожено, грехи упразднены, заблуждение истреблено, истина возвратилась, учение благочестия распространилось по вселенной, высшая жизнь насаждена на земле, ангелы вошли в общение с людьми, и люди бестрепетно беседуют с ангелами. Почему это совершилось? Потому что Бог пришел на землю и люди вознесены на небо. Все соединилось. Бог пришел на землю и однако своим естеством всецело пребыл на небесах. Будучи Богом, Он соделался человеком, не переставая быть Богом. Так как Он был бесстрастным, то Он стал плотию. Не Богом соделался, потому что уже был Им по естеству, но соделался плотью, чтобы телесное могло видеть Его.

Ныне и волхвы пришли, сделав начало удаления от мучителя, и небо указывает звездою своего Владыку. Таким образом, ассирияне первые поклонились Родившемуся. Египет видел Его, когда Он бежал от Ирода. Когда он выходил из Иордана, то в лице апостолов приступили к Нему и признали его и „от дома Иерусалима“. В этом оратор видит исполнение пророчества Исаии (19, 24. 25) о том, что Израиль занимает третье место.

He желая растягивать речи, оратор хотел бы только присовокупить, как бесстрастное Слово стало плотию, при чем естество его осталось неизменным. В ответ на это он указывает на то, в какой бедной обстановке родился Младенец, говорит о тех сомнениях, которые возникли в душе Иосифа, когда обрученная ему Дева стала матерью, и о разрешении этих сомнений небесным видением. Таким образом, несомненно, что Господь воистину родился от Девы, девство которой сохранилось невредимым. Так как первая дева — Ева пала, обольщенная диаволом, то поэтому Гавриил благовествовал Марии–Деве. Обольщенная Ева произнесла слова, послужившие причиною смерти, а Мария, принявши благовествование, родила Слово во плоти, приобретшее нам вечную жизнь. За слова Евы Адам был извержен из рая; Слово же, родившееся от Девы, явило крест, которым разбойник вошел в рай. Так как ни язычники, ни иудеи, ни еретики не веровали, что Бог родил нетленно и бесстрастно, то ныне из страстного тела происшедший сохранил страстное тело бесстрастным, чтобы показать, что как Он родился от Девы, не нарушив девства, так и Бог без истления родил Бога боголепно, как Бог. Так как люди, оставив Бога, изваяли человекообразных истуканов, то ныне Слово Божие, будучи Богом, явилось. во образе человека, чтобы уничтожить заблуждение и незаметно обратить богопочтение на Себя Самого.

7) Отрывок беседы „О воплощении Господа“начинается размышлением о том, что воплощенное Слово понесло наше бремя, разрешило осуждение прародителя, так как было вторым Адамом, Своим нетленным телом обновило тленное тело и, явившись подобным нам кроме греха, соделалось всем для всех. Так как Оно — Бог и человек, то по первому Своему рождению Оно равно Отцу, а по последнему первородно нам. Во всем подобное Отцу, одно и то же Слово и совершает чудеса и претерпевает болезни. Един Господь наш Иисус Христос и едино Лице Его, поелику хотя и мыслится, что Он состоит из двух, однако один и тот же есть Сын Божий и Сын человеческий. Как человек, Он носит на Себе все грехи и как Бог освобождает вас от проклятий, ибо один Бог может разрешить побежденных и сделать наследниками новой жизни.

8) Похвала

Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии, армянский перевод которой представляет только весьма незначительное сокращение (в двух местах) греческого текста, начинается риторическим изображением чрезвычайного значения рождества Христова. Затем оратор с трепетом дивится таинству, возвещенному Гавриилом Пресвятой Деве, и прославляет ее в целом ряде восклицаний: „радуйся“, служащих раскрытию ангельского приветствия: „радуйся, благодатная, Господь с Тобою“. Он изображает смущение и страх Девы от явления и речей ангела и раскрывает ее мысли. В уста ангела влагается целая речь, направленная к успокоению Девы и выяснению ей значения имеющего совершиться рождения от нее Сына чрез противоположение того, что произошло вслед–ствие падения Евы, и того, что произойдет от нее. Беседа заканчивается кратким сообщением о рождении Сына и прибытии в Иерусалим волхвов, которые спрашивали, где родившийся Царь Иудейский. Этот вопрос дает повод оратору вложить в уста волхвов целый ряд вопросов, в которых волхвам приписывается уже ясное понимание личности и значения Младенца. На этих вопросах и прекращается беседа.

9) Похвальное слово Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии также начинается указанием значения снисшествия на землю Слова. Божие Слово, Божие действие, Господь неба и земли, сосущественное и содейственное Отцу в творении, вечный Сын сходит в земную утробу, в которой, составивши непостижимым образом тело, сделался совершенным человеком, рожден от жены, оставаясь тем, чем был, Сыном Божиим. Во времени Он все принял на Себя, кроме греха: болезни тела, голод, жажду, утомление, скорби, все человеческое, даже смерть, и тем не менее всегда живет и пребывает c Отцом. Уничижая Себя или подвергая Себя смерти по образу человека, Он ни в чем не был умален, даже скорее возвышен, поелику потом под ноги его положены враги Его.

Днесь сокровенное от века таинство становится явным. Бесчестию и смерти положен конец. Престали Закон и Пророки. Дочь обольщенного змием, ради которого земля проклята, из-за которого смерть пожрала человека и вся природа погибла, сидит превыше херувимов подле Божества, будучи названа Матерью Божией и Царицей Небесной. Такое возвышение человека стало возможным только вследствие великого милосердия и бесконечной любви Божией, которою Он возлюбил нас и обновил нас неизреченным образом.

Что же воздадим Господу за все это? — спрашивает оратор. Возвеличим корень всех благ — святую Деву! Он приглашает повторить то, что сказано в законе, пророках, апостолах и евангелиях, воспевая вместе с церковию. Следует длинный ряд обращений к Марии с многочисленными эпитетами, которыми и заканчивается беседа.

10) Похвальное слово в честь первомученика и диакона святого Стефана. Досточестный Стефан возвышен подвигоположником Христом и увенчанный сидит превыше верховных апостолов, потому что он был первым из мучеников. Он возвышался и дивною чистотою тела и души. и крепкою верой. Оратор хочет говорить о преславных деяниях, которые он совершил и посредством которых, сокрушая врага правды и противника всего доброго, наполняет святую кафолическую церковь благоуханием веры и покаяния. Это свое обещание он осуществляет в форме похвалы.

Стефан — первый пример мучеников и вождь девственников в их трудном стоянии против врага человеческого. Стефан — начало борьбы апостолов и для всех святых и праведных вина царствования со Христом Богом. Некогда ему вверено было попечение о вдовах и служение возвышенной благодати, теперь, сопричисленный к воинству духов, не только как слуга вчиняется в лики ангелов, но сделался причастником одного царства со Христом, как равными муками соделавщийся подобным Самому Христу и как прежде всех мучеников увенчанный. Убитый вне врат земного Иерусалима, как свидетель истины, теперь в вечном блаженстве прославляется святыми ангелами. Завистливые богоубийцы, враги христианской веры, принесли его в жертву за церковь язычников, но сиянием веры он сделался надежным мечом кафолической церкви. Поспешили изъять его из среды живых, надеясь уничтожить проповедь веры, но Стефан сделался могучей стеной церкви, несокрушимым камнем и вратами для всех почитающих Христа. Эти мысли затем повторяются оратором в новых вариациях без заметного движения мысли вперед. Между прочим он отмечает, что плодом молитв его за побивавших его было спасение и призвание Павла и рассеянных народов. От него получил начало целый ряд мучеников; от него и с ним получили начало диаконы, как причастники его диаконства и с ним поставленные слугами Слова жизни вместе с священниками, но ниже священнического достоинства. Стефан достиг столь высокой степени славы, что простым умом видел Славу Божию, видел Иисуса, преображенного и возвышенного до славы Божества. Конечно, боголюбезные и светом Христовым осиянные лики младенцев, убитых в Вифлееме иудейском, умерли за Христа и во Христе, как первородные из мучеников и первые мученики за истину; но бессмертная и нетленная жизнь начала процветать в мире чрез крест, и потому они должны быть причислены к тем, которые еще ожидали лучей божественного света Солнца правды (т. е. к ветхозаветным праведникам) и для спасения которых Христос сходил в преисподнюю. Стефан же был первым после страданий Бога богов и потому он первый увенчан и сделался началом мучеников кафолической церкви.