Святой в миру
Шрифт:
Софи Хэммонд ответила дяде первой, сообщив, что привезёт свою подругу Эстер Нортон и её брата Стивена. Клэмент и Бэрил Стэнтоны тоже уведомили дядю о своём приезде и сообщили, что в числе их гостей будут мистер Чарльз Кэмпбелл и мисс и мистер Розали и Гилберт Морган. Кристиан Коркоран откликнулся последним. Он искренне сожалел, что письму дяди пришлось поплутать за ним по Италии, извинялся, что сможет приехать только с недельным опозданием - он договорился о встрече в Венеции и уже не может её отменить. Ни о каких друзьях он не упомянул.
Милорд Лайонелл оживился. Приезд молодёжи сулил ему свежие впечатления и радость общения. Доран подумывал было покинуть друга на время визита гостей, но тот и слышать не хотел об этом. Хэммонд настолько привязался к своему другу, что и мысли не допускал о его отъезде, пусть и в приходской дом за две мили.
Весь Хэммондсхолл пришёл в движение: помимо десяти человек обычной домашней прислуги - лакеев, горничных, экономок и поваров, были заняты каменщик, садовод, библиотекарь и хранитель коллекций. В итоге были подготовлены комнаты для приезжих с мебелью Томаса Чиппендейла, придававшей интерьерам особый дух старины и величия, засияло столовое серебро, были начищены запылившиеся напольные канделябры, приведены в порядок беседки и садовые дорожки, всюду наведён лоск. Поместье вело свою историю с XVI века, когда из темно-жёлтого кирпича был выстроен особняк в стиле Тюдоров, отделённый от мира плотной стеной из стриженого тиса и бронзовой решёткой, оплетённой плющом. Сад в итальянском стиле начинался газоном, отороченным цветочными бордюрами из хосты и ирисов, продолжался разделённой на пролёты помпейской стеной. Вдоль другой границы сада тянулась галерея с каменными колоннами, а за ней темнели поросшие мхом гроты. Оттуда открывался вид на озеро, к воде спускались мраморные ступени, пробуждая в памяти прелестные стихи Китса. Хэммондсхолл был богатейшим имением, выстроенным с некоторой даже излишней роскошью, а за века обретшим ещё и патинный налёт благородной старины. Это был оазис красоты среди болот и лесов дельты Брю.
Клэмент и Бэрил с друзьями приехали из Лондона первыми. Доран, волей случая оказавшийся в момент их приезда в парке с другом, с интересом оглядывал племянника и племянницу Хэммонда. Он слышал многочисленные рассказы милорда Лайонелла и теперь сравнивал их с собственными впечатлениями. Священник был разочарован. Мистер Клэмент Стэнтон оказался высоким молодым человеком с неподвижным лицом, холодными светлыми глазами и жестким квадратным подбородком. Его сестра была девицей с красивой осанкой и горделивым поворотом головы. У Бэрил были такие же, как у брата, большие голубые глаза, нос с заметной горбинкой, излишне крупный для женщины. Взгляд нёс печать тоски и ума, но чтобы назвать её красавицей, нужно было сильно отклониться от истины. Странной была и причёска девицы - туго скрученные сзади волосы, кажется, чуть вьющиеся. Одетая очень скромно, она не носила никаких украшений. Отец Доран, слышавший, что Стэнтоны вовсе не бедны, подивился этому обстоятельству.
Их друг Чарльз Кэмпбелл, бледный шатен с невыразительным лицом, почти не поднимал на собеседников глубоко посаженных серых глаз, на его тонких, почти бескровных губах то и дело мелькала улыбка - не то растерянности, не то - вежливой скуки. Над губой его чернела родинка, мало украшавшая молодого человека. По контрасту с остальными брат и сестра Морганы привлекали взгляд: Гилберт - приятным открытым лицом, правда, его правая бровь была заметно рассечена шрамом, следствием неудачных упражнений в фехтовальном зале, а его сестра Розали, блондинка с излишне пухлыми губами и игривыми карими глазами, - любезностью поведения. Она, в отличие от Бэрил, была одета с вызывающей и безвкусной роскошью.
Спустя три часа прибыли Софи Хэммонд и её друзья. Все остальные к этому времени были уже в столовой, и представление прошло при свечах, чей свет обычно украшает девиц. Вторая племянница мистера Хэммонда, дочь его брата, унаследовала итальянскую кровь матери, была жгучей брюнеткой с оливковой кожей. Отец Доран подумал, что она намного привлекательнее своей кузины, но сильно утомлена дорогой - под глазами её темнели круги, губы были бескровны. Что ж, отсюда до Лондона - двести миль. Было заметно, что двоюродные сестры не преисполнены взаимной любви: Бэрил едва кивнула Софи, заметив пренебрежительную гримаску на лице кузины. Стэнтон приветствовал Софи куда любезнее, на его щеках неровными пятнами выступил пунцовый румянец.
Подруга Софи, мисс Эстер Нортон, в этом обществе была заметнее всех благодаря удивительным волосам - вьющимся пышным кудрям цвета красного дерева. Свечное пламя в кенкетах падало на них, рассыпаясь сотней искр, и молодые люди, как заметил мистер Доран, то и дело украдкой бросали взгляды на подобное чудо. Лицо девушки было симпатичным, разве что его несколько портили разбросанные по носу и щекам веснушки. Её брат Стивен имел черты довольно привлекательные, но не особо не запоминающееся.
К всеобщему удивлению оказалось, что мистер Стивен Нортон знаком с мистером Морганом и с мистером Кэмпбеллом, хотя их взаимное приветствие было достаточно сдержанным. Встреча их не обрадовала, это было заметно, но и не огорчила. После обмена любезностями мистер Нортон учтиво задал милорду Хэммонду вопрос о его племяннике Кристиане Коркоране. Они вместе учились в Кембридже - до того, как Кристиан уехал в Италию. "Он ведь будет в числе гостей, не правда ли?" Милорд Лайонелл любезно подтвердил это, сообщив о письме племянника. Он сам с нетерпением ждал его, ведь они не виделись почти пять лет.
– Хорошо ли вы знаете его, сэр?
– вопрос графа Хэммонда был исполнен неподдельного любопытства.
Мистер Нортон немного замялся и заметил, что мистер Кристиан Коркоран немногих удостаивал чести общения, и почти ни с кем не был откровенен, поэтому он не может иметь счастье сказать, что принадлежит к числу тех, кто хорошо знал его. Но сам мистер Коркоран, безусловно, человек замечательных дарований и выдающегося ума, а уж его актёрское дарование и музыкальная одарённость просто поразительны! Он член Тревеллерс-клаб, Клуба Гаррик, прибежища известных журналистов и театральных деятелей, Карлтон-клуба и Клуба Консерваторов. Его часто до отъезда видели и на Пэлл-Мэлл в Реформ-Клаб, и в Атенеуме...
Тут, достаточно резко перебив Нортона, в разговор вмешался Гилберт Морган.
– Мистер... мистер Коркоран... собирается... приехать сюда?
– В его голосе сквозила растерянность. К разговору неожиданно присоединился и мистер Чарльз Кэмпбелл, проигнорировавший вопрос Моргана и заметивший, что мистеру Коркорану большое будущее прочили ещё в школе, при этом бросил весьма странный взгляд на приятеля. Гилберт Морган, тут же взяв себя в руки, уже спокойней проронил, что любой, кто хоть раз в жизни... имел удовольствие сталкиваться с мистером Коркораном, этой встречи не забудет.
Священник несколько удивился тому обстоятельству, что за столом милорда Хэммонда волей случая собрались трое тех, кто знаком с племянником графа, притом, что кузен Коркорана, Клэмент Стэнтон, поморщившись, ядовито заметил, что, несколько он помнит своего двоюродного братца в детские годы, тот никогда и ничем не блистал, кроме внешности.
– Так он красив?
– с некоторым удивлением тихо спросила Бэрил брата.
Тот с изумлением взглянул на сестру, но тут же, усмехнувшись, кивнул.
– Я и забыл, что когда он приезжал, ты была в пансионе. Да, он красавчик. Этакий холеный хлыщ-денди, лощеный джентльмен, модник, подражающий лорду Браммелу.
– Простите, сэр, - осторожно заметил мистер Нортон, - но я замечал, что он никогда не уделял моде никакого внимания, и был весьма консервативен в одежде.
– Коркоран слишком умён для хлыща, - обронил сидящий по правую руку от Стэнтона Чарльз Кэмпбелл, при этом выражение его лица, несмотря на оброненный комплимент, было недоброжелательным и хмурым. Он словно извинялся перед пригласившим его Стэнтоном за то, что вмешивается в разговор, но тон его голоса был тверд.