Святые и порочные.
Шрифт:
Что касается связи с житием Саввы Вишерского, то тут тоже не все гладко. По всей видимости, автор жития Ефрема Перекомского опирался на упоминание в житии Саввы его ученика Ефрема. Однако этот Ефрем участвовал в строительстве Вишерского монастыря, оконченном в 1415 году, а после смерти святого Саввы (между 1458 и 1461 годами) вместе с другим его учеником возглавил эту обитель – и больше ничего о нем автор жития Саввы не добавляет.
В житии же Ефрема Перекомского прямо говорится о том, что он родился в 1412 году, то есть в 1415 году ему едва ли исполнилось 3 года, да и принять на себя руководство Вишерской обителью после смерти Саввы он тоже никак не мог, ибо уже стоял во главе Перекомского монастыря. Не мог он основать и Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, что утверждается в «Сказании о Валаамском монастыре», поскольку эта обитель также была основана не позднее, чем Вишерский монастырь, а весьма вероятно, что и раньше, то есть даже до рождения Евстафия-Ефрема. По сравнению с этим история о копании протоки к монастырю лично
С 1412 годом тоже не все понятно – назвав эту дату, агиограф тут же пишет, что святой родился во времена Василия Иоанновича (к нему мы еще вернемся), Фотия (митрополита в 1408–1431) и Евфимия II (архиепископа новгородского в 1429–1458).
Когда автор жития доходит до строительства храма Николая Чудотворца в Перекомской обители, гладкость повествования дает еще один сбой – Ефрем будто бы посылает иноков с просьбой прислать каменщиков к великому князю Василию Иоанновичу. Но Василий Иоаннович, он же Василий III, правил в 1505–1533 годах (в 1466 году великим князем являлся Василий Васильевич – Василий II Темный). Но в житии утверждается, что Ефрем умер в 1486 году – то есть за два десятилетия до вступления Василия Иоанновича на престол (не говоря уже о том, что согласно тому же житию упомянутый храм был достроен и вовсе за сорок лет до вокняжения Василия III). Впрочем, там же говорится, что Ефрем жил 80 лет (и, считая от 1412 года, русские историки XIX века сдвигали дату его кончины на 1492 год – но этот сдвиг в четыре года в данном случае ничего не проясняет). Возможно, В.О. Ключевский был прав в своем предположении, что преподобный Ефрем скончался не в конце XV, а в начале XVI века – в том же житии основной редакции указывается, что мощи святого были перенесены в Богоявленский собор заново построенного на новом месте монастыря через 22 года после его кончины. То есть 1486+22=1508 (или 1492+22=1512). Но в житии говорится, что мощи были перенесены в 1545 году, при царе Иоанне Васильевиче (Иоанне IV Грозном) и новгородском архиепископе Пимене… получается, что Ефрем умер в 1523 году (к этому же выводу пришел П.М. Строев в своих «Списках иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви», изданных в Петербурге в 1877 году)? Иначе говоря, на три десятилетия позже?
Но тогда либо Ефрем прожил более 80 лет, либо родился в 1443 году (но тогда вряд ли встречался с Саввой Вишерским и тем более не мог оказаться возле озера Ильмень в 1450 году). Либо… Либо агиограф небрежно позаимствовал 1545 год (как и многие другие детали) из жития преподобного Александра Свирского.
Впрочем, есть и другие версии даты кончины Ефрема Перекомского, со сдвигом совсем в другую сторону – в «Описании о российских святых», известном в списках, сделанных в XVIII–XIX веках, в разделе «Преподобные отцы Новгородские» напротив его имени стоит 1461 год. Если так, то Ефрем мог быть учеником Саввы Вишерского, его помощником и даже его преемником (правда, очень недолго), кроме того – строителем монастыря на Валааме. Но – никак не мог достраивать собор в 1466 году в Перекомской обители, а уж тем более обращаться за помощью к Василию III. То есть не мог все это делать один человек. Либо – либо.
Что касается главного детища Ефрема – Перекомского монастыря, – то и тут концы с концами не сходятся. Новгородская первая летопись младшего извода сохранила запись о завершении строительства Верондовского Спасо-Преображенского монастыря и Спасо-Преображенской церкви в нем в 1407 году по распоряжению Иоанна, архиепископа Новгородского в 1389–1415 годах. Новгородская третья летопись, выполненная в XVII веке, говорит о постройке храма Николая Чудотворца во все том же 1407 году во все той же обители. То есть в лучшем случае Ефрем лишь возобновил монашескую жизнь в этом месте (вероятно пришедшем в запустение), но никак не стал ее основателем.
Автор жития не раз дает повод считать, что текст написан уже после канонизации святого Ефрема. О посылании иноков якобы к Василию III уже говорилось выше, есть в житии и иные анахронизмы. Например, говоря о том, что Ефрем, почувствовав близкую кончину, поручил судьбу Перекомской обители новгородскому архиепископу, агиограф именует архиепископа Пименом, хотя Пимен был архиепископом в Новгороде в 1552–1570 годах. И так далее, и тому подобное.
Иначе говоря, мы имеем дело с полулегендарным историческим персонажем, который куда как менее реален, чем, например, Леонтий Ростовский, хотя тот и жил на триста лет раньше. Вероятно, Ефрем Перекомский действительно существовал, но кто знает, есть ли хотя бы крупица правды в том, что о нем написано? В.О. Ключевский писал, что автор жития Ефрема (в его основной редакции) «почти целиком переписал житие Александра Свирского, поставив только другие имена лиц и мест и кое-где слегка изменив ход рассказа. Это, конечно, делало неизбежными искажения действительных событий, чем объясняется множество противоречий, которые легко заметить при чтении жития».
То есть житие Ефрема Перекомского отражает что угодно, только не его подлинные жизнь и деяния – в основе это житие совсем другого святого, увешанное деталями биографий двух, если не трех Ефремов – и не подкреплено ни одной строкой в летописях. Иначе говоря, чем-чем, а историческим документом это житие не является ни в малейшей степени…
Кирилл
Иеромонах Кирилл, основатель монастыря, получившего впоследствии название в его честь, канонизированный в лике преподобного. Один из самых известных и чтимых русских святых.
Он не был ни греком, ни немцем. Кирилл происходил из небогатой дворянской семьи Белых, хорошо известной в те времена в родном Галиче. С детства он проявлял интерес не к играм, а к церковным службам, к духовной литературе, любил уединение. Однако родители не ожидали, что достигнув 15-летнего возраста, их послушный и богобоязненный сын вдруг внезапно исчезнет. Встревоженные отец и мать приложили все усилия, чтобы раскрыть это загадочное исчезновение, и хотя уже перестали верить, что он жив, не прекращали поиски. И нашли. Случайно забрел к ним старец, знавший, где находится их сын.
Кирилл отыскался во Введенском монастыре у преподобного Корнилия Комельского и, как оказалось, уже принял монашеский постриг. Родители увидели в поступке сына знак для себя и простили его ослушание. Мать решила принять постриг сына, а отец отправился в монастырь, чтобы увидеть сына и передать часть имения своего в дар обители. Увидев перемену, произошедшую в сыне, он возжелал также принять постриг и остаться рядом с ним. Вскоре они получили известие о смерти матери Кирилла. Кирилл распорядился раздать оставшееся имущество нищим, а крепостных отпустить на волю. Отец его умер три года спустя. Оплакав его, Кирилл сказал себе: «И я смертен» – и усугубил свои подвиги. Он усердно исполнял самые тяжелые монастырские работы, с благоговением стоял в храме, беспрекословно повиновался не только игумену, но и всей братии, изнурял себя постом, упражнялся во бдении, молитвах, пении псалмов, все свое немногое свободное время отдавал чтению слова Божия и житий святых. Оградив себя кротостью и смирением, Кирилл не имел на земле другой заботы, кроме заботы об угождении богу. Движимый стремлением все к большему и большему духовному совершенству, он задумал покинуть обитель и поселиться в пустыне. Получив одобрение своего намерения от преподобного Корнилия, Кирилл помолился и вышел тайно из монастыря в одной рваной одежде.
Не выбрав еще себе места для такого уединения, решил он посетить иные обители, дабы поклониться их святыням. И пошел сначала на север, к океану. Скитаясь в горах и лесах, питаясь грибами, травой и сосновой корой, видя более диких зверей, чем людей, обошел он все Поморье. Покинув север, он направился в ближние к Москве земли, потом дошел до Новгорода и Пскова, везде посещая святые места. Но нигде не заходил Кирилл в мирские дома и не принимал подаяния, кроме малого количества пищи. Днем странствовал, ночи же проводил в молитве и пении псалмов. В храмы всегда приходил к началу пения и с точностью исполнял церковные уставы. Ходил в заплатанной одежде и босой, страдая от мороза, солнца, дождя, комаров и других насекомых, и изнурял себя постом и жаждою.
Странствуя уже двадцать лет, преподобный Кирилл захотел избрать себе для пребывания одно определенное место. И однажды глас небесный указал ему путь в Белозерский край. Дойдя до Тихвина и проведя три дня в молитвах и бдении на паперти храма Тихвинского Богородицкого монастыря, Кирилл задремал, и во сне ему явилась сама Богородица, которая направила его к острову на озере Новом, где предстояло ему окончить свои поиски и заложить монастырь. Было это в 1517 году. Добравшись до озера и перебравшись на остров, называемый Красным (который он потом выкупил у владевших им местных крестьян), Кирилл поначалу просто соорудил себе шалаш, всего лишь прижав нижние ветви большой ели к земле. Здесь преподобному во сне явился ангел, объявивший ему, что это место и станет для него местом спасения и упокоения. Обосновавшись, Кирилл возвел одну келью для себя, а другую – для будущей братии, а в следующем году также две церкви, одну из которых он посвятил Воскресению Христову, а вторую – Богоматери Одигитрии, после чего был посвящен в игумены. Преподобный Кирилл сам возводил постройки для монастырских служб, рубил лес, пахал землю и выращивал овощи. Трудясь над устройством монастыря, преподобный Кирилл немало перенес затруднений и испытаний. Пытались досаждать ему и рыбаки, и разбойники, и воры, и крестьяне, пытавшиеся рубить лес на монастырском острове. Однако сила веры и молитвы Кирилла превозмогала их число и силы, и они в ужасе и раскаянии бежали. После того как некая женщина попыталась склонить его к греху, а потом еще и отрицала свои греховные помыслы, игумен Кирилл запретил женщинам появляться на острове. Постепенно обитель наполнялась иноками и обустраивалась. Являлись благотворители, дававшие обители средства и припасы и тем обеспечивавшие ее существование – от случайных посетителей до князей. Великий князь Василий Иоаннович пожаловал на прокормление обители две деревни (в том числе и ту, у жителей которой прежде Кирилл выкупил остров). Кирилл возглавлял обитель до самой своей кончины, случившейся 4 февраля 1532 года. Слава о монастыре разошлась далеко еще при жизни игумена Кирилла, обитель пользовалась вниманием и уважением великих князей и царей. Немало чудес исцеления и просветления сотворил Кирилл при жизни, и после смерти его чудеса продолжались, многие и дивные. В 1542 году святой явился царю Иоанну Грозному и уберег его от гибели, не дав пойти в палаты, которые в тот день обрушились. Царь за свое спасение щедро одарил монастырь, основанный Кириллом, и с радостью принял образ преподобного, написанный на иконе и привезенный игуменом Новоезерской обители Вассианом.