Сын двух отцов. Падение
Шрифт:
– Давай, Иосифка, наполняй чары моим гостям, да щедро. Один раз живу – может, в последний раз гуляю, – сказал Ульян, бросая ромею в лицо несколько серебряных монет.
Странный человек, подумал торговец, ещё вчера за один такой серебряный готов был человека убить, да что там за серебряный – за кружку, до краёв наполненную, а теперь гуляет, словно боярин.
Ульян довольно быстро упился, и ему очень хотелось похвастаться. Он стал во всеуслышание
– Так вот, я ему и говорю, – давясь смехом и дорогим вином, проговорил Ульян, – мол, это пяльцы твоей сестры, а сам смотрю на него и вижу – не верит, морда польская. Ну я его и стал пужать! Мол, и тебя порешат, и дружка твоего. Вижу, а руки у княжича трясутся. Не то от пьянства, не то от страха!
Ульян опрокинул кубок вина и запел похабную песню, обняв неизвестно откуда взявшуюся женщину, довольно безобразную и сильно пристрастившуюся к вину.
– Вот так-то, красавица, один раз живём.
– А пойдём-ка, добрый молодец, я тебе кое-чего покажу, – услышал Ульян вкрадчивый мужской голос, который показался ему знакомым.
– Да не на что там смотреть. Пей вон вино заморское, я угощаю, – беспечно отозвался он.
– Неужто ты боишься?
– Я ничего не боюсь, – сказал Ульян, поворачиваясь на голос.
Человек был ему хорошо знаком, но он никак не мог вспомнить, кто же это такой и где он его видел.
– Ну пойдём, – произнёс Ульян, опустошая очередной кубок.
Едва он отошёл подальше от гуляк, как вдруг повалился на землю, пронзённый кинжалом.
– Ты что! Я ведь, – опускаясь на колени, захрипел Ульян, – я ведь…
– Чего ты мешкаешь, давай вытрясай его карманы. Там небось полным-полно серебра, – услышал он тот самый знакомый голос, – нечасто таких вот дурней встретишь.
***
Ранним утром князь Ярослав был разбужен своим пестуном. Будый криво смотрел на своего воспитанника. Князь сразу понял, что что-то стряслось.
– Ярослав, – неспешно начал Будый, присаживаясь на скамью, – дело, в общем, такое. На торгу убили человека.
Ярослав протёр глаза и сел рядом с пестуном. Князю очень хотелось сомкнуть очи и провалиться в сон. Зевнув, Ярослав кивнул и вопросительно посмотрел на Будого.
– Да не просто купца или горожанина. Этого человека видели с ближником княжича Безприма. Торговец вином говорит, что тот незадолго до этого покупал выпивку и угощал ей всех желающих.
– Не разумею, к чему ты клонишь. Из-за чего вообще убили на торгу человека? Ты дознался? Что люди говорят?
– Убили из-за серебра, это ясно, – сказал Будый, – о другом, Ярослав, помысли: откуда тот серебро взял? Думаю, дал его этому человеку не кто иной, как польский княжич, и дал его не просто от доброты душевной, а за услугу какую. Я про этого убитого слышал. Мерзейший и поганейший человечек был, но в делах, не требующих особой огласки, весьма смышлёный. Словно бесяра ему советы давал.
– Как звали-то этого человека?
– Ульяном. Не слышал о таком? – подозрительно насупившись, спросил Будый.
На лице Ярослава не дрогнул ни один мускул, хотя имя Ульян ему было знакомо. Князь тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
– Надо установить, чтобы вервь, округа, где произошло убийство во хмелю и где скрылись душегубы, платила виру в государственную казну, – задумчиво проговорил Ярослав, – вот как утихнут все мои споры с братьями, так напишу единые законы для всей Руси.
Будый отвернулся и плюнул. Что, его воспитанник и впрямь не только хром, но и умом слаб? Не об этом он говорить пришёл! Не о каком-то пьянице, пропади он пропадом, а о княжиче Безприме.
– И для чего это? – всё же поинтересовался воевода. – Чтобы тебя ещё больше людей ненавидело?
– Нет. Кабы был такой закон, то каждый житель в каждой верви пытался бы разнять дерущихся и следил бы, чтобы люди во хмелю друг друга не убивали. Ведь в случае чьей-либо смерти виру платить должна вся округа. На крайний случай убийцу ловили бы, дабы тот хоть часть виры оплатил. Народ страдает оттого, что не знает, как жить. Нет единых правил. Всё нужно обдумывать.
– Да не торопил бы ты годы, Ярослав, – проворчал Будый, – успеешь – состаришься. В общем, мыслю я, что Безприм этому проходимцу плату дал за какие-то сведения. А ну как про сестру свою пронюхает?
– Чтобы о Владиславе правду узнать, особо сильно голову напрягать нужды нет. На торгу каждый болтает о том, что мы её разума лишили.
– Это понятно, – отмахнулся Будый, – но кто же простой люд слушает. Чую, княжич хочет собрать доказательства, дабы преподнести их своему батюшке. Быть войне, вот чего я боюсь!
– У мёртвого не спросишь.
– Вот что, князь, – сказал Будый, – возьму я, пожалуй, десятка два воинов да споймаю этого княжича. Бросим его в темницу, пусть там сидит. В случае чего нам будет кого выменивать у Болеслава. Безприм этот – его старший сын.
– Не смей даже думать о таком, – твёрдо сказал Ярослав.
Конец ознакомительного фрагмента.