Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
— Поверьте мне на слово: я не смею открывать вам печального прошлого, но, право, если я невольно причинил вам горе, то только потому, что был орудием высшей власти.
— Вы знаете все о моих родителях. Заклинаю вас — не скрывайте от меня ничего! Я знаю, что мой отец жив и что…
— Сейчас,— ответил Монте-Кристо, сделав знак Гайде, которая немедленно увела мальчика, а Лучиола продолжала:
— Я знаю, что мой отец занимается биржевыми делами в Германии, но моя бедная мать…
— И мать ваша тоже жива,— печально произнес граф,— но я не знаю, увидите ли вы ее когда-нибудь.
— Но я не понимаю,…— проговорила Лучиола.
— Выслушайте меня, дитя мое, и соберитесь с силами. Узнали ли вы человека, назвавшегося графом Сан-Пиетро?
— Что значит «узнала»? Это негодяй, которого все презирают!
— Я думал, что Евгения Данглар проницательней. Конечно, шрам делает его почти неузнаваемым, но, все-таки, Евгения, кто много лет тому назад добивался вашей руки и потом…
— Князь Кавальканти! — с ужасом вскрикнула Лучиола.
— Да, если вам угодно так называть его, в действительности же он беглый каторжник и убийца Бенедетто!
— Но что общего имеет этот негодяй с моей матерью?
— К несчастью, больше, чем вы думаете! Чтобы украсть у вашей матери миллион, изверг не остановился перед новым злодейством: он вонзил кинжал в грудь несчастной, и…
— О, жалкий трус! Но вы сказали, что моя мать жива.
— Да, она жива. Убийца поразил ее не насмерть, и после нескольких месяцев страданий она поправилась.
— Слава Богу! Но где же она? Я хочу лететь к моей матери, хочу броситься к ее ногам и своей любовью заставить ее забыть то, что она вынесла! — страстно вскричала Лучиола.
— К несчастью, это невозможно в настоящую минуту, бедное дитя мое. Ваша мать обещала отдать свое миллионное состояние отцам иезуитам, которые за это должны были избавить Бенедетто от петли, а ее поместить в одном монастыре в Малой Азии. После воровства Бенедетто святые отцы отказались от обещания, и ваша мать оказалась одна на свете, без средств, беспомощная и беззащитная. Тогда Проведение свело ее с Валентиной де Вильфор — вы, конечно, помните ее?
— О, конечно, Валентина — единственная, о ком я вспоминаю с удовольствием.
— Теперь Валентина замужем за Моррелем. Обстоятельства, разъяснить которые я пока не имею права, заставили ее с мужем на время покинуть Францию и отправиться в Индию. Она нуждалась в воспитательнице для своей маленькой дочери и попросила мадам Данглар принять на себя эту обязанность.
— Бедная мать,— печально прошептала Лучиола,— как тяжело должно казаться ей зависимое положение!
— Времена меняются, и мы вместе с ними,— задумчиво улыбнувшись, сказал граф.— Мадам Данглар с благодарностью приняла предложенное место и нежно любит и Валентину, и ее дочку.
— Давно ли моя мать находится в Индии?
— Уже три года.
— И вы можете дать мне ее адрес? Я могу написать ей, сказать, что я тоскую по ней!
— В настоящее время мне неизвестно местопребывание Моррелей. Шесть месяцев тому назад они писали, что перебираются всей семьей в Пенджаб, но я надеюсь скоро получить от них известия.
Послышался глухой звон колокола, и Монте-Кристо встал.
— Дитя мое,— торжественно сказал он,— как бы вы не были грешны в эгоизме и легкомыслии в прошлом, вы искупили и загладили это тысячекратно и вполне заслужили любовь честного человека.
— О, о чем напоминаете вы мне! — прервала его Лучиола.— В прошлом я забываю настоящее! Где же Аслитта?
Монте-Кристо печально покачал головой:
— Маркиз Аслитта арестован два часа тому назад, Евгения!
— Арестован? О, Боже, это хуже смерти!
— Не предполагайте худшего, еще не все потеряно!
— Но где же он?
— В цитадели.
— О, Боже, они замучают и умертвят его!… Граф, вы всемогущи — спасите его! Аслитта — моя жизнь! Если он умрет, и я умру! Но скажите, кто же предал его?
— Вы не угадали… неужели? Предающий свое отечество не щадит отдельных личностей.
— Бенедетто! — вскричала Лучиола.
Граф утвердительно кивнул и коротко добавил:
— Евгения, в эту минуту в Милане начинается ужасная драма, развязка которой известна одному только Богу! Аслитта играет в этой драме роль, и я сделаю все, что в моей власти, чтобы спасти его!
— О, благодарю, благодарю, я верю в вас!
— Но, чтобы спасти его, мне нужна ваша помощь, Евгения. Могу я рассчитывать на вас?
— О, Боже, как я буду благодарна вам за это! Пошлите меня на смерть, если я могу спасти Джорджио!
— Сперо!
Прибежал прекрасный мальчик и вопросительно посмотрел на отца.
— Ты пойдешь со мной,— сказал граф,— хоть ты еще ребенок, но с сегодняшнего дня ты вступаешь в жизнь и должен знать, что есть наивысшее благо. Мужество и самоотверженность подкрепляют слабых и дают им силу. Если я паду прежде, чем выполню свою задачу, ты займешь мое место.
Звук серебряного колокольчика вызвал Али, которого граф поспешно спросил:
— Все сборы окончены? Все здесь?
И с облегчением улыбнулся на утвердительный знак негра.
— Али, ты знаешь свою роль,— значительно продолжал он,— при малейшем подозрительном шуме ты подашь сигнал.
Али снова кивнул: граф раздвинул голубой полог, и за ним открылась боковая лестница, устланная толстыми коврами.
— Сперо, проводи Лучиолу,— приказал он, сходя с лестницы в сопровождении мальчика и певицы.
11. Заговорщики