Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
В конце лестницы граф отворил дверь и вошел со своими спутниками в большую залу, где собралось около ста человек. Разом поднявшись со своих мест, они обнажили головы и единодушно крикнули:
— Да здравствует Италия!
Граф с сыном и Лучиола восторженно вторили этому возгласу. Затем Монте-Кристо подошел к седовласому маркизу Санта-Кроче, пылкому патриоту, и просил его принять председательство в собрании.
Санта-Кроче кивнул и, произнеся несколько вступительных слов, попросил присутствующих на короткое время уделить ему свое внимание. Все поднялись в знак согласия, и оратор начал:
— Друзья! Патриоты! Долгожданный день настал! Впервые за долгое время прозвучал в Милане национальный гимн и смело развернулось национальное знамя! Готовы ли вы защищать его до последней капли крови?
— Помоги нам, Боже! Долой иноземцев! — раздался единодушный возглас.
— Хорошо, так слушайте же, что скажет нам граф Монте-Кристо, наш благородный друг!
Маркиз сел, а граф развернул бумагу и торжественно произнес:
— Я могу сообщить вам известие, которое в эту минуту получает маршал Радецкий: в Вене вспыхнуло восстание, и вице-король немедленно покидает Милан.
Ропот изумления, почти недоверия, пробежал по собранию.
— Мои курьеры,— продолжал граф,— быстрее императорских, и вести доходят до меня скорее, чем до властей. Император подчинился необходимости и сделал значительные уступки.
— Не нужно уступок,— раздался голос,— мы хотим свободы!
— Терпение,— значительно сказал Монте-Кристо,— император согласился на уничтожение цензуры, новый закон о печати совершенно либерален, также должны быть созваны депутаты германской и ломбардо-итальянских провинций.
Изумление все больше овладевало собранием, и кое-где слышались возгласы:
— Невероятно! Невозможно!
— А когда состоится это собрание депутатов? — спросил, наконец, Санта-Кроче.
— К сожалению, не сейчас, а только 3-го июля,— печально ответил Монте-Кристо.
Послышался гневный ропот.
— Над нами смеются,— вскричал молодой человек в толпе,— прихвостни Радецкого убили моего отца, я требую мщения!
— Моя мать ранена при восстании в Корсаден-Серви,— сказал другой,— нам нужны не соглашения, а война!
— Да, война до полного освобождения! — грозно раздалось повсюду.
— Погодите,— повелительно начал Монте-Кристо.— Я знаю, как кипят ваши сердца, но убеждаю вас повременить. Народ,' стремящийся к свободе, силен и мощен. Но наши тираны многочисленны, как морской песок; есть и изменники! Вы победите, Милан будет свободен, но когда ваша кровь прольется за отечество, союзники, на помощь которых вы рассчитываете, постыдно оставят вас: вы снова попадете в руки врагов, и тяжкое иго станет еще тяжелее! Прежде вас били плетьми, теперь будут бить «скорпионами»! Карл Альберт, король Пьемонтский, предаст Милан, как только достигнет своей цели. Упорствуете ли вы еще в вашем желании?
Пророчески звучала речь Монте-Кристо; патриоты поддались было впечатлению его слов, но колебались они только минуту.
— Пусть случится самое худшее,— разом вскричали они,— лучше умереть, чем медлить! К оружию!
— Да будет так — к оружию! — торжественно повторил Санта-Кроче.— И да поможет нам Бог!
— Но где же Аслитта? Он поведет нас? — вскричали многие.
Лучиола выступила вперед.
— Патриот Аслитта арестован,— печально сказала она,— он томится в цитадели!
Раздался крик ярости.
— Спасем его! — раздались возгласы.— Возьмем приступом цитадель, пока они не умертвили его!
— Да, спасем его,— прозвучал голос Монте-Кристо,— пусть завтра начнется жестокая борьба! К оружию во имя свободы и человечности!
Внезапно поднялся молчавший до сих пор человек и, устремив взор на графа, медленно произнес:
— Мы едва знаем вас. Какое ручательство можете вы представить нам в том, что не покинете нас в минуту опасности?
Громкое неудовольствие встретило эти слова: Санта-Кроче велел говорившему замолчать, но Монте-Кристо спокойно сказал:
— Этот человек прав, чтобы верить другим, нужно иметь в собственном сердце сознание своей правдивости! Санта-Кроче, вот мой единственный ребенок, возьмите с собой Сперо — его головой я ручаюсь за совесть его отца!
Санта-Кроче стал отказываться, но Монте-Кристо настаивал, и мальчик с гордо поднятой головой подошел к старику и сказал:
— Я иду с вами: отец научил меня исполнять свой долг!
С шумным восторгом окружили патриоты прекрасного ребенка, и сердце Монте-Кристо радостно забилось при взгляде на Сперо.
— И я иду с вами! — вскричала Лучиола.— Италия и Аслитта должны быть спасены!
12. Отец и сын
Бенедетто, которого Монте-Кристо оставил в лодке в открытом море, спасся чудом. Бедные рыбаки вырвали его из водяной могилы, и когда убийца пришел в себя после долгого обморока, он тут же принялся искать шкатулку — она была рядом. Содержимое было нетронуто, рыбаки даже не подумали открывать шкатулку, запертую Монте-Кристо.
Змеиная натура Бенедетто и тут проявила себя. Однажды вечером, когда Бенедетто лежал на соломе, он услышал за стеной шепот нескольких голосов и, прислушавшись, понял, что рыбаки ведут важный разговор. Оказалось, что хозяева хижины принадлежали к патриотической лиге, распространенной по всей Италии. Цели лиги были те же, что и цели прежних карбонариев, только называлась она иначе, паролем было: «Бог и народ», и под знамя лиги стекались аристократы и поселяне. В этот вечер дело шло о рассылке оружия, назначенной на днях. Все было условлено, обозначено место высадки, и собрание разошлось.