Сын Льва
Шрифт:
— Однако у него красивые глаза, — сказала Шеммер-Та-Нат, рассматривая себя в зеркало. — И он в меня влюблен. Он не может делать мне дорогие подарки, потому что денег у него не так много. Но ты прав, Леодан, эти серьги мне не идут. Я послушаюсь тебя и надену сапфировые.
— Не стоит давать Самедьяру надежду, — сказал Леодан. — Он никогда не станет твоим мужем. Ты привыкла к роскоши, а в доме Самедьяра ты ее не получишь. Он всего лишь офицер, хоть и служит в гвардии самого шофета. Ты достойна того, чтобы твой муж осыпал тебя золотом, будто алтарь Шат-Цебу… Ты послушалась моего совета, а теперь мне нужен твой совет. Каким лаком мне
— Цвет царского пурпура. Тебе ведь нравится этот цвет, не так ли?… Ого, нас с тобой потеряли!
Восклицание Шеммер-Та-Нат заставило Леодана отвлечься от ларца с туалетными принадлежностями и обернуться. В дверях покоя появился управитель Шебтар, осанистый, важный и разодетый, как на праздник.
— Поди сюда, дориец! — велел управляющий, подкрепив свои слова призывным жестом. — Есть работа для тебя. Хозяин поручает тебе важное дело.
— И какое же? — Леодан с видимой неохотой поднялся с расшитых подушек.
— В эту субботу хозяин намерен принять очень высоких гостей. Нужны новые драпировки для трапезной. Ты отправишься в Торговый город и выберешь ткани для этих драпировок. Деньги я тебе дам.
— Я должен идти немедленно? — Леодан вопросительно посмотрел на Шебтара, потом на Шеммер-Та-Нат.
— Конечно. Или ты думаешь, что хозяин будет ждать, пока ты соизволишь поднять свою холеную дорийскую задницу и выполнить то, что он велит?
— Выбирай слова, Шебтар! — нахмурилась девушка. — Леодан принадлежит мне, и только я могу отдавать ему распоряжения.
— Прости, госпожа, но дело спешное, а лучше твоего раба никто задание хозяина не выполнит. Если только ты сама…
— Ну уж нет! — Шеммер-Та-Нат перевела взгляд на Леодана. — Тебе ведь нетрудно будет выполнить поручение отца?
— Конечно, нет. Я и сам хотел бы немного пройтись по магазинам и посмотреть новинки.
— Очень хорошо, — Девушка подошла к низкому комоду из резного дерева, открыла стоявший на комоде ларец и достала из него несколько золотых монет. — Возьми, купи себе подарок. Порадуй себя. А потом мы вместе посмотрим твои покупки.
— Отличная мысль! — лицо юноши просветлело. — Ты очень добра ко мне, милая Шеммер.
— Потому что ты у меня самый лучший, — девушка поцеловала Леодана. — Ступай и возвращайся быстрее. Мне будет скучно без тебя.
День был знойный и пыльный, рынок был полон народу, и Леодан, пробираясь между рядами торговцев, с тоской вспоминал приятную прохладу покоев Шеммер-Та-Нат. Его вышитая виссоновая одежда промокла от пота, на зубах хрустел песок. Леодану казалось, что грим начал течь у него по лицу. Обмахиваясь веером, он шел по рынку, втихомолку проклиная жару, Узмая с его заданием и вонючих плебеев, окружающих его. Торговцы принимали его за знатного господина и глядели на него с любопытством. Сам же Леодан бросал равнодушные взгляды на горки разноцветных ароматных плодов, зелени и пряностей, на глиняную, медную и стеклянную посуду, останавливаясь лишь у лотков с тканями, обувью и одеждой, но ничего стоящего не увидел. Продвигаясь по рынку, он оказался в его восточной части, там, где находились самые дорогие лавки, торгующие привозными товарами.
Ткань для драпировок он купил сразу: во-первых, ему побыстрее хотелось разделаться с заданием Узмая, а во-вторых, ткань ему действительно понравилась. Сопровождавший его раб с готовностью принял купленные штуки материи, и Леодан знаком велел рабу возвращаться домой. Теперь он был свободен, и стоило выбрать подарок для себя.
Ювелирных лавок на рынке было много, и Леодан обошел их все. Рассматривал золотые и серебряные безделушки, примеривал, вертясь перед зеркалами. Торговцы прятали улыбки, наблюдая за ним. В лавке рябого Туме Леодан купил серебряное ожерелье с крупными нефритами — вещь была изысканная и на удивление недорогая. Расплачиваясь за покупку, он даже не обратил внимания на худого одетого в лохмотья человека, который вошел в лавку и остановился справа от Леодана у прилавка, делая вид, что рассматривает выложенные на нем бронзовые и медные украшения. На деле оборванец все время посматривал на молодого раба. Он подскочил к Леодану, когда юноша собрался было выйти из магазинчика.
— Айван [2] ! — зашептал он, глядя в глаза дорийца взглядом, полным собачьей преданности. — Добрый айван, прекрасный, как лучезарный Ин-Нубас! Пожалей бедного страдальца, одели его своей милостью!
— Чего тебе? — Леодан брезгливо отодвинулся от оборванца: от тощего крепко пахло заскорузлым потом и псиной.
— Айван, я страдаю от голода и лишений. Мои жена и дети больны. Только одна монета…
— Возьми, — Леодан бросил нищему один из медных кавашей, полученных сдачей от Туме. — И дай пройти.
2
Айван (шурретск.)
— О, айван! — взвыл нищий. — Да благословит тебя Игерабал. Вижу, что ты истинный отец добродетели и ценитель прекрасного. Твоя душа так же прекрасна, как и твое лицо. Нечем мне тебя отблагодарить, но один из моих товарищей нынче собирается продать прекрасную вещицу, которой нет равных.
— Что за вещица? — Леодан с любопытством посмотрел на нищего: с виду сущий доходяга, а льстит и плетет словеса не хуже придворных поэтов.
— Перстень с сапфиром, о айван. Прекрасный, как луна и солнце. Подобного ему перстня нет во всем Дарнате, клянусь головой! Такому доброму айвану мой друг уступит перстень недорого — если я попрошу…
— Врешь! — Леодан недоверчиво нахмурил насурьмленные брови. — Откуда у таких голодранцев как ты драгоценный перстень? Только если он краденый, но краденого мне не надо.
— Айван несправедлив! — Нищий ударил себя кулаком в грудь. — Видят боги, что я за свою жизнь не украл даже корки со стола в трактире. Мой друг выиграл этот перстень в кости у одного знатного юноши. Таким беднякам, как мы, он ни к чему, но вот деньги… У тебя есть деньги?
— Есть. Три саккара.
— Клянусь Игерабалом, мой друг продаст тебе перстень за два. Пойдем же, айван.
Леодан подозрительно глянул на нищего. Тощий не был похож на бандита, но все же… А вдруг это какая-нибудь хитрая западня? Стоит быть осторожнее.
— Два саккара за драгоценный перстень? — спросил он, искусно изобразив недоверие. — Твой перстень просто подделка.
— О нет, айван! — зашептал нищий. — Когда-то, много лет назад, я был подмастерьем у золотых дел мастера, пока не заболел и не потерял силы. Клянусь, что сапфир в перстне самый настоящий.
— Чего же твой друг собрался продать его так дешево?