Сын маминои? подруги
Шрифт:
Милана улыбнулась, немного мечтательно, словно что-то вспоминая, а потом посмотрела на Захара внимательнее — и улыбка сползла с ее губ.
— Захар… Ты же ей сказал, что любишь ее?
Ему нечего было ответить. Картина произошедшего в тот вечер вдруг перевернулась и оказалась… Ему было так сладко с ней, а она в этот момент… О чем думала? Что чувствовала?!
— Мелехов… — негромко, почти шепотом произнесла Милана. — Ты что… Ты сказал ей, что любил меня, но не сказал, что любишь eё?!
Словно через силу Захар кивнул. Ведь именно так все и было.
Черт…
— Захар Мелехов, ты феерический осел!
И спорить с этим было бессмысленно.
О
Захар никак не мог решить, как лучше поступить. Несколько раз уже практически заказывал билет — но в последний момент все же отказывался от этой идеи. Единственное, что он делал стабильно — это отправлял Уле всевозможные сообщения. Про погоду, про пробки, про новости головного офиса «Балашовского», про здоровье матери, про своих дятлов — как он называл сотрудников лаборатории. Уля исправно читала эти сообщения, ставила реакции, иногда отвечала — когда он ей задавал вопросы о том, как идет дело, или какая погода у них там.
Все это походило на игру. Или на какой-то сложный старинный танец, состоящий из поз, с каким-то почти неприличным названием. Они оба общались, игнорируя главное. Делая вид, что этого главного нет и не было. Ненормальная ситуация, совершенно.
Но Захар вдруг ясно и отчётливо понял, что завершиться все должно именно там, где началось. И необъяснимая — как это часто с ним бывает — уверенность, что именно так и правильно, давала ему сил вести и дальше этот… а, вспомнил название — менуэт!
Решение в теории было правильным. Нет, оно в моменте даже казалось единственно верным. Ведь они так решили совместно с Юрием Валентиновичем. Что если все пройдет с Захаром благополучно, то на кассацию поедет именно Ульяна. И все документы на нее уже оформлены, и состояние Самсонова объективно пока не располагает к длительным командировкам. И, самое главное, она уедет от Захара.
А это ей необходимо — Ульяна тогда была в этом уверена твердо.
От этой ее уверенности спустя несколько дней не осталось и следа. Эту уверенность разбивало, подтачивало все. И звонок Захара — точнее, его многочисленные звонки перед тем, как она набралась решимости ответить. И вся последующая переписка с ним.
Что тебе от меня надо, что?! То, что и всегда? Качественный секс по первому требованию, с которого у нас все и началась? Если рассуждать отстраненно, то нет в этом ничего плохого. Как хороший секс может быть чем-то плохим? Если только один из участников процесса не имел глупость влюбиться. А это сразу все меняет. Усложняет. И, самое главное, приносит очень много огорчения и обиды. Нет, тут должны быть другие слова, но Уля не хотела их искать. Чтобы не закопаться в эмоциях окончательно.
Самое досадное во всем этом было то, что гордость внезапно свалила в закат. Ну да, мы такие гордые, мы уехали, не высказав вопросов, не расставив точки над «i». Хотя какие тут нужны точки?
Ну, стоило хотя бы объяснить Захару, что она больше не намерена поддерживать такие отношения. Но тогда ведь придется объяснять
—
Оставив Улю разбираться с накатившей на нее тоской.
Ульяна оказалась не готова к тому, как будет скучать по Захару. Как ей будет тоскливо без него. И от мысли о том, что их отношениям пришел конец. И гордость в противостоянии с этой тоской Уле никак не помогала. Масла в огонь подлила Наталья Николаевна, когда в очередной раз позвонила. Их дружба, выйдя из подполья, только усилилась, и Уле было ужасно тоскливо еще и от того, что она, по сути, Наталью Николаевну обманывает. А мама Захара регулярно радовала Ульяну рассказами о своих нескучных буднях заведующей кафедры — Наталья Николаевна уже вышла на работу. И однажды, когда позвонила, долго живописала о том, как к ней приходил Захар, и что он ей рассказывала, как они с Ульяной ездили кататься на лошадях.
— Какая же отчаянная, девочка моя, — гудела в трубку Наталья Николаевна. А Ульяне хотелось плакать.
Решение по их делу суд вынес за три дня до Нового года.
Решение в пользу агрохолдинга «Балашовский». Ее поздравили все, первым — Самсонов. «Теперь ты от Богини уже не отмажешься», — смеялся он. Уля пыталась вяло протестовать. В конце концов, львиная доля работы по этому делу была выполнена именно Юрием Валентиновичем, а Уля так — сливки сняла. Но ее никто не слушал — ни сам Самсонов, ни оба Балашовы. Звонок от Миланы стал для Ульяны полной неожиданностью. Она слушала комплименты в свой адрес — которые казались абсолютно искренними, но в этот время ей больше всего хотелось перебить владелицу «Балашовского» и спросить в лоб: «Что ты чувствуешь к Захару?!».
Но Уля сдержалась и спокойно и с достоинством приняла похвалу. Захар отчитался самым последним. Он прислал сообщение с поздравлением, а потом фото. На кровати лежали носки. Яркие, пестрые, с оленями, елками и снежинками. Две пары — одна побольше, другая поменьше. И подпись к фото: «Я купил нам носки. Жду на том же месте. Баню натоплю».
Первая ее реакция на это сообщение была — тут же позвонить и наорать. Чтобы он и не думал даже. И не мечтал. Что как раньше — больше не будет! Она долго все мысленно высказывала ему, параллельно собирая вещи в гостиничном номере. И потом еще по дороге в аэропорт. И в самолете. И когда приехала домой.
И только приняв ванну, надев любимую пижаму и устроившись в кровати, Уля вспомнила. Что почти год назад обещала Настасье Капитоновне приехать к ней на следующий Новый год.
Как он пролетел незаметно, этот год. И сколько перемен принес. Но данные обещания надо держать — так Ульяну воспитали. Значит, она поедет в гости к Настасье Капитоновне.
Именно к бабушке. А не к кому-то там еще.
Круг и в самом деле почти замкнулся. И даже число сегодня то же самое. И Ульяна одета в тот же самый пуховик и те же ботинки, и рюкзак за спиной тот же самый. Отличая два. Нет, три. Во-первых, в ушах и на шее у нее дорогие статусные золотые украшения. Как бы Уля не злилась, как бы она не была обижена на Захара, сколько бы ни плакала из-за него — но его подарок она так и не смогла с себя снять. Эти бриллиантовые колоски словно пустили в ней корни. Во-вторых, погода сегодня совершенно другая. Пасмурно, холодно, с ветром. Кажется, вот-вот пойдет снег.