Сын шевалье
Шрифт:
В темноте прозвучал грубый голос:
— Готов!
Две тени с кинжалами в руках подошли поближе.
— Похоже, убит, — сказал тот же голос.
— Похоже, — ответил другой, — но надо проверить. Нам хорошо заплатили за работу, и мы сделаем ее на совесть.
Жеан не шевелился — был то ли мертв, то ли без чувств. Две тени осторожно подобрались еще ближе, наклонились над ним… Тускло блеснули в ночи лезвия двух молниеносно взметнувшихся кинжалов, и тут же тишину прорезали два оглушительных крика боли, слившихся воедино.
Жеан не был даже ранен. Едва просвистела первая пуля, как в его уме тут же всплыли предостерегающие слова Пардальяна. Он упал в тот самый миг, когда прозвучал второй выстрел. Такой прием был ему не в новинку.
Когда два наемника крались к Жеану, когда вели свой разговор, он все слышал, но не шевелился. Однако едва они наклонились и выхватили свои кинжалы, как юноша изо всех сил ударил обоих бандитов ногами прямо в грудь.
Разбойники без сознания рухнули на мостовую.
— Теперь надо заставить их говорить, — прошептал Жеан.
Он стремительно подскочил к ним и схватил обоих за горло. Конечно, на первый взгляд могло показаться, что таким способом впору не разговорить человека, а отправить его прямо к праотцам. Но Жеан знал, что делает. Убийцы в ужасе раскрыли глаза и прохрипели:
— Пощадите, монсеньор, пощадите!
— Знайте же, подонки, — грозно ответил Жеан, — что если вы скажете, кто вам заплатил за мое убийство, то я вас пощажу, нет — задушу обоих.
И он еще сильнее сжал пальцы.
— Скажу, все скажу! — еле слышно просипел один разбойник. — Ох, полегче, сударь! Заду…
Жеан убрал руки, забрал себе для верности оба кинжала, валявшихся на земле, и сказал:
— Говори, злодей!
Убийца для начала смог только выдохнуть:
— Вражья сила! Ну и ручищи!
— Так кто вам заплатил за мое убийство? — сурово повторил Жеан.
— Не знаем, монсеньор.
— Врешь, негодяй! Говори — или прощайся с жизнью!
И он снова схватил бандита за горло.
— Не видать мне Царства небесного, не знаю! — простонал тот.
Жеан понял: он не врет — и опять отпустил его.
— Погоди, — сказал юноша. — Ты говорил — вам хорошо заплатили за это дело. Кто заплатил, как зовут, вы не знаете — ладно! Но вы же его видели? Каков он из себя?
— Нет, и не видели… у него был капюшон до самых глаз. Знаем только, что монах или одет монахом.
Жеан все понял.
— Хорошо, мерзавцы, — сказал он, — я вас пощажу. Теперь быстро отсюда, и чтобы я вас никогда больше не видел, если вам жизнь дорога.
Разбойники с трудом поднялись на ноги и что было духу помчались прочь.
Вернувшись домой, Жеан запер дверь на два оборота ключа — он никогда этого прежде не делал, — кинулся в кресло и стал размышлять.
— Аквавива вышел на охоту, — прошептал он. — Господин Пардальян был прав… как всегда. Провались все к дьяволу! Если и дальше будет продолжаться этакая пакость, то, пожалуй, и жить не захочется!
Но природная беспечность вскоре взяла верх:
— Ладно, поглядим! Бывал я и прежде в переделках, а до сих пор жив и здоров.
Однако последняя переделка даром все же не прошла. Жеан со всем тщанием осмотрел свою комнату и лег спать, лишь убедившись, что непосредственной опасности нет.
Наутро (была суббота) он уже собирался выйти, когда в дверь постучали. Жеан слегка приоткрыл ее, ожидая любого подвоха. Но стучал знакомый: лакей из «Паспарту». В руках он держал корзину. Слуга вынул оттуда шесть бутылок вина, поставил их на стол, положил рядом тщательно перевязанный пакет и сказал:
— Это от шевалье де Пардальяна.
Жеан посмотрел, что за вино. Его любимое — три бутылки старого сомюра, три старого вувре! Развязал пакет: там было печенье. Жеан любовно посмотрел на вино с закуской и пробормотал:
— Ну что за чудный человек этот шевалье! Обо всем позаботится… да как деликатно!
Вслух же он воскликнул — со смехом, но выдавая невольно затаенные горькие мысли:
— Ну, все это я могу есть и пить спокойно, ни о чем не думая! Подарок господина Пардальяна наверняка не отравлен!
Лакей тоже громко засмеялся. Жеан протянул ему экю. Парень алчно взглянул на монету, но денег не взял.
— Господину шевалье это не понравится… — проговорил он с тяжким вздохом. — А когда ему что не нравится, он сразу берется за дубину… Ох, и больно потом бывает!
Жеан от всего сердца расхохотался, глядя на сокрушенную физиономию бедняги:
— Бери, дурень! Господин шевалье ничего не узнает. Только сам ему не проболтайся.
Искушение было невыносимо. Лакей проворно спрятал монету и удалился, рассыпаясь в благодарностях.
Жеан нетерпеливо схватил бутылку и штопор, но одумался:
— Нет! В час дня он сам придет ко мне. Я ничем не могу его отдарить — так хотя бы выпьем вместе.
А до тех пор он прогулялся на улицу Бу-дю-Монд повидать трех своих товарищей и спросить, все ли в порядке у Перетты-милашки.
Ровно в час Пардальян постучал к нему в комнату. Молодой человек тут же с жаром стал благодарить его за посылку.
— Я ничего вам не посылал, — твердо и с тревогой сказал Пардальян. — Надеюсь, вы ничего не пробовали?
— Едва удержался… Просто я решил не открывать бутылки без вас.
Оба побледнели. Пардальян попросил рассказать, откуда взялся этот подарок. Жеан рассказал также и о ночном происшествии.
— Ну что, — хладнокровно сказал ему шевалье, — правду я вчера вам говорил об Аквавиве?