Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки
Шрифт:
Ньенгебуле взял кирку, лопату и, крадучись, вышел за ворота. Выкопал он жене могилу, вернулся в хижину и огляделся. Вещи! Вещи, которые она собрала в дорогу! Их надо положить в могилу вместе с ней. Он поднял покойницу и понес ее к могиле. Потом вернулся за вещами и уложил их рядом с ней. Засыпал тело землей и уничтожил все следы. Но одну вещь он все же не углядел. Тюрбан, что был на жене, упал, да так и остался лежать между домом и свежей могилой.
Ньенгебуле улегся спать, но не сомкнул глаз. Как теперь быть? Идти на праздник к родственникам жены? Хочешь не хочешь, а идти надо: хватятся родичи, что их нет, и отправят сюда гонца — справиться, что стряслось. А с другой стороны,
«Ку-ка-ре-ку!» — загорланили петухи.
Ньенгебуле выбрался из постели, перекинул через плечо поклажу. Озираясь по сторонам, он вышел из хижины и закрыл за собою дверь. У ворот он ласково окликнул козла, чтоб тот не блеял и не будил своих и соседских собак. Но козел вел себя на удивление спокойно. Он вовсе не противился, когда хозяин отвязал его и вывел на дорогу.
Ньенгебуле торопился, будто сбежал из дому. Козел не был ему в обузу, ребятишки частенько ездили на нем верхом. Ньенгебуле то тянул его за собой на веревке, то гнал впереди.
Когда солнце стало клониться к закату, он свернул с большой дороги на тропинку, что вела к дому жениной родни, постоял на перекрестке. Куда направить путь — к родичам или снова на большую дорогу и идти куда глаза глядят? Наконец Ньенгебуле все же направился к дому родичей. Только сделал несколько шагов, глядь — впереди вьется птичка осоед и манит его за собой. Но щебечет она не по-птичьему, как обычно, подманивая человека к пчелиному улью, а по-человечьи кричит:
Ньенгебуле убил свою любимую жену! Она нашла улей и собрала мед. Сама наелась, а про мужа забыла. Он положил ей в могилу праздничное платье И не заметил, как тюрбан упал на дороге.Ньенгебуле замер на месте. Неужто птица прокричала эти слова? И куда она улетела? Не видать, словно в воздухе растаяла. Он пошел дальше. И снова появилась птица, поманила его за собой и прокричала те же слова. Не успел он и пальцем шевельнуть — исчезла. Но теперь Ньенгебуле знал, что делать. Если она прилетит снова, он швырнет в нее палкой и враз убьет. И вот в третий раз перед ним вспорхнула птица, поманила его за собой и прокричала те же слова. Ньенгебуле запустил в нее палкой и сломал ей крыло. Птица исчезла, а сломанное крыло покружилось в воздухе и упало к его ногам, но теперь оно походило не на птичье крыло, а на тюрбан убитой жены.
Ньенгебуле не мог оторвать от него глаз. Тюрбан любимой жены! Бросить его здесь? Нет, его место в могиле. А до тех пор он должен его припрятать. Ньенгебуле подобрал тюрбан и запихнул его в мешок с подарками для жениной родни.
Только он появился на дороге, замужние женщины криками известили всех, что гость пригнал козла подношение зятя к праздничному столу. Не успел Ньенгебуле войти во двор, как братья жены перехватили у него козла, а их жены повели Ньенгебуле к отведенной для него хижине. В мгновение ока вокруг гостя собрались все невестки.
— А где же наша сестра? — спрашивали они Ньенгебуле.
— А разве ее еще нет? — удивился он в свой черед.
— Нет, она не приходила. А из дому давно ушла?
—
Женщины принесли Ньенгебуле воды умыться с дороги, а потом еды и пива для поднятия духа, ведь он был общепризнанным весельчаком и затейником.
Праздник назначили на следующий день. У родичей Ньенгебуле и их соседей дел было невпроворот. Женщины отмеряли и процеживали пиво, а мужчины заготавливали дрова и забивали быков и козлов. Настроение у всех было праздничное. Работников щедро кормили мясом, поили пивом, и набежало их куда больше, чем нужно. Многие из них плясали и пели, готовясь удивить гостей своим искусством. Все очень обрадовались приходу Ньенгебуле. Уж с его-то помощью они наверняка выиграют состязание в пении и плясках у своих соперников. Им ли не знать, что Ньенгебуле и петь и плясать мастак и, уж конечно, придумал и новые песни и коленца в плясках. Родичам не терпелось перенять у него что-нибудь интересное до начала завтрашнего великого праздника. Не успел Ньенгебуле утолить голод и жажду, а уж женины братья и их дружки голос подают — зовут в свою мужскую компанию. Но невестки заартачились — пусть сперва зять поест, попьет и подарками женщин одарит. Уж он-то, разумеется, привез какие-нибудь побрякушки к празднику.
Наконец два шурина не выдержали — самолично явились за зятем.
— Пошли, затейник,— говорят.— Женщины обождут с подарками. Тебя мужчины видеть хотят.— С этими словами они подхватили Ньенгебуле и унесли под общий хохот, возмущенные выкрики женщин и ликующие вопли довольных мужчин. Они встретили Ньенгебуле с песнями и плясками, выкликая его хвалебные имена. Танцоры зазвали его в свой круг. Женщины, не особо занятые по хозяйству, подзадоривали Ньенгебуле показать свое искусство, и вскоре весь двор заполнился зеваками всех возрастов.
Тем временем невесток, оставшихся в хижине, разбирало любопытство — какие подарки принес зять? Каждая прикидывала: «Интересно, что он подарит мне на сей раз и с какими шутками поднесет подарок?» Поскольку Ньенгебуле был веселого нрава и общим любимцем, невестки надумали: дай-ка мы хоть одним глазком заглянем в мешок с подарками, пока он пляшет во дворе. Потом он, конечно, прикинется рассерженным, а сам будет рад-радешенек. Сказано — сделано. Развязали невестки мешок. Вдруг оттуда вылетело крыло малой птахи и затрепетало под самой кровлей у них над головами. Невестки ахнули от восторга — вот, думают, наш зять на выдумки горазд, и нынче не подкачал. Но уже в следующий миг женщин оторопь взяла, они слушали песню птички:
Ньенгебуле убил свою любимую жену! Она нашла улей и собрала мед. Сама наелась, а про мужа забыла. Он положил ей в могилу праздничное платье И не заметил, как тюрбан упал на дороге.Женщины, онемев от изумления, глядели на крыло, а оно спускалось все ниже и ниже, а потом упало на пол и обернулось так хорошо знакомым им тюрбаном.
А во дворе веселились. А во дворе вопили от радости. Во дворе выкликали хвалебные имена весельчака зятя, хлопали в ладоши, били в барабаны. Мало кто в толпе зевак заметил, как тихо, по одному, откликаясь на зов, уходят из круга хозяева празднества. Плясунам, вошедшим в раж, было не до них. А если кто и заметил, все равно не тревожился. Эка невидаль! Может, семья держит совет, как получше устроить такой большой праздник.