Сыщик-убийца
Шрифт:
Вскоре показались простые, но приличные дроги.
Сердце Рене забилось сильнее, и глаза наполнились слезами.
Механик стал искать глазами в толпе мать и дочь, но не видел их.
«Неужели я ошибся?» — подумал он.
Но его сомнения быстро рассеялись.
Когда шествие остановилось на минуту перед воротами, из экипажа вышли две женщины в сопровождении молодого человека. Длинные креповые вуали закрывали их лица, но Рене догадался, что это Анжела и Берта.
Они прошли мимо
Рене Мулен присоединился к провожающим.
Все шествие тихо направилось к могиле, которую Анжела купила накануне на пять лет.
Вдова Поля Леруа не могла купить для своего сына вечную могилу, как сделала это для мужа. Место находилось в конце кладбища.
В ту минуту, когда шествие входило в ворота, какой-то человек, вышедший из боковой аллеи, остановился и снял шляпу.
Это был герцог де Латур-Водье.
Вдруг он вздрогнул: он увидел того, кого он столько времени ждал напрасно у могилы казненного.
— Это он, — прошептал герцог. — Я не ошибся — это он. Но кого же хоронят? Я должен узнать.
Смешавшись с толпой, он последовал за гробом.
Когда гроб стали опускать в могилу, несчастная мать раздирающим душу голосом закричала:
— О! Мой сын!… Дитя мое!… Дорогой Абель!…
Берта громко рыдала.
Все присутствующие при этой тяжелой сцене были растроганы до слез.
— Бедное дитя!… Дорогой Абель!… — повторяла Анжела, наклоняясь к гробу, который уже исчезал под землей.
Берта потеряла сознание, и ее отнесли в экипаж.
— Пойдемте, — сказал Этьен Анжеле. — Все кончено… Вы утомились… Пойдемте к мадемуазель Берте и уедем.
Но вдова вдруг выпрямилась.
— Доктор, — сказала она медленным, почти спокойным тоном, — я сильнее, чем вы думаете. Мои слезы иссякли, я так много плакала, что, думаю, их больше нет. Идите к Берте и позаботьтесь о ней.
— Как! Вы нас оставляете?! — вскричал молодой человек.
— Да, это необходимо.
— Почему?
— Не спрашивайте: я не отвечу… Могу сказать только то, что я должна исполнить священный долг. Я дала обещание моему сыну…
— Я не могу оставить вас одну!
Но Анжела не слушала его. В эту минуту к Этьену подошел какой-то человек и тихо сказал:
— Уходите спокойно, сударь, я позабочусь о мадам Монетье.
Это был Рене Мулен, которого герцог де Латур-Водье, спрятанный за деревьями, не терял из виду.
Доктор Лорио взглянул на своего собеседника и тотчас же почувствовал к нему доверие.
— Хорошо, — прошептал он, — позаботьтесь о ней.
— Будьте спокойны и идите к мадемуазель Берте.
Доктор еще раз взглянул на Анжелу, которая снова опустилась на колени около только что зарытой могилы и тихо
Этьен немного успокоился и, пожав руку незнакомцу, удалился.
Провожающие, положив венки, разошлись. Около могилы остались только трое: мадам Монетье, Рене Мулен, стоявший в нескольких шагах от нее, и наконец герцог де Латур-Водье.
«Кого это похоронили?» — спрашивал он себя.
С того места, где он стоял, он не мог видеть, была ли какая-нибудь надпись на черном деревянном кресте.
Тогда он перешел так, чтобы стать напротив креста, и прочел простую надпись «Абель».
— Абель! — прошептал он. — Это ровно ничего мне не объясняет.
Помолившись несколько минут, мадам Леруа встала и, наклонясь к могиле, взяла один из венков.
— Дорогой мой!… — прошептала она. — Ты видишь, я помню все.
«Что она хочет делать?» — подумал Рене.
«Кто может быть эта женщина?» — думал герцог.
Анжела неверными шагами направилась по узенькой тропинке между могилами.
Рене последовал за нею на расстоянии пятнадцати шагов.
Герцог не терял из виду обоих.
Пройдя минут десять, мадам Леруа остановилась. Она была у мраморного памятника с кровавой надписью «Правосудие». Тут она упала на колени и снова заплакала.
Рене нисколько не был удивлен. Следуя за Анжелой, он заранее знал, что она приведет его к могиле Поля Леруа.
Герцог де Латур-Водье начал понимать.
«Это она! — подумал он. — Это вдова казненного! Этот человек следует за нею. Может быть, он уже говорил с нею? Может быть, она уже знает о существовании доказательства, которое может погубить меня?»
Он скользнул за кусты, окружавшие памятник его жены, и стал ждать.
С этого места ни одно слово, произнесенное на могиле казненного, не могло ускользнуть от него.
Рене Мулен остановился в нескольких шагах от несчастной матери.
Анжела долго молилась и плакала. И, без сомнения, молитва укрепила ее, так как она поднялась ободренная и положила на могилу мужа венок, который держала в руках.
— Дорогой Поль! — говорила несчастная. — Теперь я одна знаю тайну твоей смерти. Берта никогда не узнает ее… Провидение не дает мне возможности восстановить твое доброе имя.
Герцог де Латур-Водье с ужасом слушал Анжелу.
«Женщина еще ничего не знает, — думал он, — это очевидно!… Но мститель находится здесь, около нее. Он должен все ей сказать! И то чудо, на которое она не надеется, свершится!»
Его руки невольно искали оружие, которого при нем не было, а если бы ему попался под руку нож, то он, не колеблясь, поразил бы этого человека, который так же, как и он, слышал слова мадам Леруа и наконец приблизился к ней.